ОТЧЕТ
о парусном спортивном туристском походе
V  категории  сложности
по Баренцеву и Белому морю

с 03 июля по 08 августа 2006 года.
Руководитель Беликов Александр Петрович

Содержание:

1. Справочные данные о походе.
2. Рассказ о походе («Маршрутом имени Виктора Гуськова»), фото.
3. График прохождения маршрута.
4. Специальное снаряжение и оборудование.

1. Справочные данные о походе

Параметры похода:

Примечания:

 (*)  Согласно Перечню эталонных парусных маршрутов, этапы маршрута классифицируется 6-ой и 4-ой категориями сложности соответственно, однако, в соответствии с Правилами проведения парусных спортивных туристских походов категории сложности снижены с учетом класса судна.

(**) Весь поход состоял из двух этапов с промежуточной стоянкой и частичной сменой экипажа в Архангельске. Так как второй этап проходил по более традиционному маршруту, то в дальнейшем описании основное внимание будет уделено первому этапу похода.

Район проведения: 

Первый этап – Северный район:  Баренцево и северная часть Белого морей (Мурманская и Архангельская обл.),

Второй этап – Северо-Западный район:  южная часть Белого моря (Архангельская обл. и респ. Карелия).

Нитка маршрута:

I этап:  пос.Териберка – прол.Бол.Олений – гб.Воятка – гб.Ивановская – гб.Савиха –  гб.Старцева – устье р.Качковская – устье р.Поной – о.Моржовец – устье р. Мегра – устье р. Зим.Золотица – о.Мудьюг – г. Архангельск

 II этап: г.Архангельск – гб.Унская – о.Жижгин – о.Анзер – о.Б.Соловецкий – о.Белогузиха – м.Разнаволок (г.Беломорск). 

Состав группы (экипажей):

2. МАРШРУТОМ  ИМЕНИ  ВИКТОРА  ГУСЬКОВА
рассказ о плавании катамарана «Котоярви» по Баренцеву и Белому морю.

Для начала заглянем в лоцию Баренцева моря:

«…Берега описываемого района на всем протяжении имеют собственные названия. От реки Ворьема до мыса Святой Нос тянется Мурманский берег... Мурманский берег покрыт скудной тундровой растительностью; трава растет лишь в долинах и на южных склонах гор…

МЕТЕОРОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА. …Описываемый район относится к субарктической зоне. Климат ее характеризуется…прохладным сырым летом, высокой относительной влажностью воздуха, большой облачностью и муссонными ветрами…

Температура и влажность воздуха… Средняя температура воздуха в июле и августе в западной части района в открытом море 8⁰С, на побережье 9-12⁰С, в восточной части соответственно 6-8 и 4-9⁰С (местами 11-13⁰С)… В любой из летних месяцев возможны заморозки…

Облачность и осадки. Облачность над рассматриваемым районом велика и почти повсеместно весь год составляет 7-9 баллов… На побережье среднее годовое число пасмурных дней 184-217… Больше всего пасмурных дней наблюдается с мая по декабрь, когда среднее месячное число их достигает 18-24…

Число дней с осадками на побережье составляет преимущественно 175-210 в год. С августа – сентября по март в среднем наблюдается по 19-23 дней с осадками в месяц, с апреля по июль – 16 в месяц…Осадки выпадают в виде дождя и снега. Нередки снежные заряды. Больше половины среднего годового числа дней с осадками приходится на дни со снегом. Снег возможен в любой месяц года…»

«…а  где-то, где-то, где-то есть женщины и лето,
и гряда великолепных Крымских гор…»

Зачем же люди едут на Север, за Полярный круг, в северные моря? Север притягивает к себе как магнит, в этом его какая-то необъяснимая загадка, но каждый находит в Севере что то свое, что-то первобытное, что-то, что заставляет, побывав там однажды, вернуться хотя бы раз.

Лично для меня это море. И не то, преимущественно ласковое и теплое южное море, а Море с большой буквы, Море по которому катится зыбь из не столь далекого океана, Море, по которому ветер Северной Атлантики гонит двухметровую волну, подпираемую мощным приливом и ломаемую морскими течениями.

А еще берега. Отвесные стены гранита, о которые белоснежным кружевом прибоя разбивается Море. Долины и узкие каньоны, веками выпиливаемые реками и ручьями, которые водопадами низвергаются с каменного тундрового нагорья. И сама тундра, где все живое существует вопреки, а не благодаря заботам Создателя.

Море и берега. Это именно их объединяет прибрежное плавание на маленьком туристском паруснике.

Парусно-туристское освоение Северных морей началось совсем недавно. Если судить по опубликованным материалам, то первый маршрут вдоль северного побережья Кольского полуострова на разборном туристском паруснике был пройден в 1995 году (http://lib.ru/TURIZM/sewer95.txt), а затем повторен в 1998-ом (http://parusa.narod.ru/go/1998/guskov/index.htm) Виктором Гуськовым и его «Корсаром-2». Вслед за ним, в 1999 году на тримаране «Попандопола» мы совершили плавание на Канин Нос, откуда перешли по условной границы Белого и Баренцева морей на Кольский и прошли на северо-запад до острова Нокуев (http://parusa.narod.ru/go/1999/pola/index.htm). Довольно большой темп этого плавания оставил легкое чувство неудовлетворенности и желание вернуться на север Кольского еще раз.

И вот, в 2006 году Илья Лукомский любезно пригласил нас с женой принять участие в запланированном им плавании по маршруту «имени Виктора Гуськова» на недавно им же построенном разборном крейсерском катамаране «Котоярви». При этом Илья пожелал видеть меня в роли капитана, видимо принимая во внимание имеющийся опыт организации и проведения нескольких дальних «крейсерских» походов, в том числе и в Заполярье. О судне, на котором нам предстояло пройти не одну сотню миль стоит сказать несколько слов.

Подготовка к путешествию началась за полгода. Заключалась она в получении разного рода пограничных разрешений и согласований, а также в «мелком тюнинге» вроде бы уже готового судна. «Тюнинг»  вылился в изготовление нового двигателя на базе 4-х-тактного 6-сильного мотора от газонокосилки, дейдвуда от «Ветерка», жигулевского генератора, силуминового основания, самостоятельно отлитого Ильей, выклеенного им же стеклопластикового капота и новой моторной рамы ко всему этому, что Илья делал с присущей ему основательностью. Кроме того, была доработана проводка бегучего такелажа и электросхема, изготовлен новый контейнер для спасательного плота с устройством быстрого сброса, установлен эхолот, анемометр, GPS и масса всего чего еще. В итоге, «мелкий тюнинг» закончился за два часа до отправки багажа.

А за неделю до отъезда приключилась первая неприятность. Из штаба Северного флота, согласование маршрута и сроков плавания с которым обязательно по местным пограничным правилам, пришло письмо, начинавшееся вроде бы «за здравие»:

«На Ваш исх.… сообщаю… Штаб Северного флота не имеет принципиальных возражений при соблюдении следующих условий и ограничений:…»

Далее следовал перечень нескольких формальных требований, а так же ограничения по срокам, связанные с «плановыми мероприятиями БП (боевой подготовки – прим. автора) флота». Ограничения были, мягко говоря, трудновыполнимы, так, например «точку №7» (мыс Териберский), находящуюся в ста пятидесяти километрах от планируемого места старта мы должны были пройти на пять дней ранее даты самого старта. Постановили проблему решать на месте и выехали в Мурманск в установленное время.

Решить оказалось сложнее, чем постановить. Штаб Северного флота находится в городе Североморске, что рядом с Мурманском. Мурманск ныне город «открытый», въезд в него свободный, а вот Североморск зато превратился в ЗАТО – закрытое административно-территориальное образование - одно из последних «достижений» наших депутатов в борьбе с национальной безопасностью. Телефоны Североморска к обычной междугородней сети не подключены, дорога перекрыта двухметроворостыми морпехами, не пускающими никого без спецпропусков, пропуска раньше выписывал морской комендант Мурманска, но после образования ЗАТО его такого права лишили. Как в анекдоте: ж…, т.е. город Североморск есть, а слова, т.е. связи нет. А тут еще День Рыбака случился в морском городе. Два дня не работал никто. На разруливание всей этой ситуации ушла почти неделя проживания в Мурманске. К счастью, как только появился «свет в конце тоннеля» мы догадались разделиться, часть группы осталась в городе дожидаться пресловутого разрешения, вторая часть отбыла к месту вновь обозначенного старта для сборки судна.

Экипаж «Котоярви» в плавании 2006 года в порту города Мурманска.
Слева направо: старший матрос и штурман Олег Макаровский, матрос Дмитрий Фролов, капитан Александр Беликов,  матрос-завхоз Елена Алексеева и матрос Иван Лукомский.
В кадре отсутствует старпом Илья Лукомский, сделавший этот снимок.

Из-за тех самым «плановых мероприятий БП флота» сам старт похода пришлось перенести в поселок Териберка, находящийся на 150 километров восточнее предполагаемого ранее места старта в поселке Печенга. Из маршрута пришлось исключить часть побережья, охватывающего полуостров Рыбачий. Конечно серьезная потеря, но находившийся в экипаже «Котоярви» Олег Макаровский, путешествовавший с Виктором Гуськовым в 1998 году на «Корсаре-2» и со мной в 1999 году на «Попандополе» утверждал, что самые интересные и захватывающие места – это северо-западное побережье Кольского.

Забегая несколько вперед, скажу, что в его словах есть некая правда. И дело не в красоте отдельных мест, а в их освоенности. На побережье Баренцева моря к западу и к востоку от Мурманска на расстояние около150 километров идут автодороги. На самом побережье располагаются либо промысловые поселки и базы, либо военные объекты, либо помойки оставшиеся от тех или других. Конечно, по сравнению с другими местами «нашей Родины» и эту территорию можно считать дикой, но все познается в сравнении.

Териберкский залив. Полночь полярного дня.

Итак, 9-13 июля, поселок Териберка в одноименном заливе на побережье Баренцева моря. Поселок большой, когда-то здесь кипела жизнь, если судить по раскинувшемуся на километр кладбищу с покосившимися деревянными крестами, каменной больнице, кстати действующей благодаря энтузиазму местного доктора и фельдшера, и каменному же с обшарпанными колоннами зданию бывшего управления рыболовецкого колхоза. Тепло, много комаров, по вечерам сильный шквалистый ветер из долины реки, иногда с дождем.

В этом же заливе еще один поселок – Лодейный. Там причалы, местный промысловый флот из десятка судов и пограничный пост, в котором нам и требовалось оформить отход. Судно собрано и на надувных катках спущено к урезу воды в ожидании прилива. После ходовых испытаний чалимся в Лодейном к борту маленького сейнера и вызываем по рации пограничника. Для пришедшего молодого прапорщика оформление отхода судна в продолжительное плавание, да еще без возвращения в Лодейный оказалось трудной задачей. Он долго и внимательно читал наши всевозможные разрешения и согласования, общался с начальством по мобильному телефону, после чего сказал, что может отметить нам отход до Архангельска сроком … на одни сутки. Сам то ли удивился, то ли испугался сказанному, опять советовался с начальством и, наконец, поставил на судовую роль «Котоярви» штамп «Отход».

На пляже Териберки. Сборка «Котоярви» подходит к концу.

14 июля. Начало. «Матрос-герой».

Выходим из Териберского залива, оставляя по правому борту одноименный маяк. На 200 градусов открывается безбрежная ширь Баренцева моря, захватывает дух. В лучах солнца море лазурное, катящаяся метровая волна кажется обманчиво ласковой. Наша цель на сегодня – остров Большой Олений или пролив между ним и материком.

На подходе к Большому Оленьему проливу шквальное усиление ветра баллов до пяти. Первый парусный аврал – берем нижние рифы на гроте. В проливе заходим в протяженную, но мелководную губу. Через прозрачную воду видны двухметровые ленты ламинарии, покрывающей дно, берега загромождены камнями. Есть небольшой песчаный пляжик, но подойти к нему невозможно из-за осушки.

Мы с Еленой остаемся в лодке поспать после вахты, остальные на тузике высаживаются на берег. Костер там, и прочие береговые развлечения. Тут случилось непредвиденное.

Очередной шквалик сорвал «Котоярви» с якоря и погнал по уже прибывающей воде, к счастью вглубь залива. Дима Фролов, по судовой роли – матрос, не раздумывая бросился в воду в попытке догнать судно. Попытка, что очевидно, не удалась и катамаран плавно сель на мель километрах в двух от «места старта», капитан с матросом даже не проснулись. Догнала его спасательная команда на тузике и препроводила к пляжу. Диме сперва был сделан строжайший выговор «перед строем», а затем тут же присвоено звание «матрос-герой».

15 июля была объявлена незапланированная дневка, начавшаяся с выяснения причины вчерашнего инцидента. После не очень продолжительных экспериментов с якорем выяснили, что 15-килограмовый «однолапый Матросов», сваренный Ильей по книги Курбатова «15 проектов судов…» и вроде как не подводивший во время испытательных плаваний «Котоярви», не держит, выкорчевываясь из довольно плотного, хотя и чуть заиленного грунта. Решение нашлось, старпом ПЕРЕПИЛИЛ РУЧНОЙ НОЖОВКОЙ около двадцати сантиметров пятимиллиметровой стали с ребрами, укоротив лапу. Забава была сродни флотской шутке «поточи якорь», после чего он, как это не странно, стал уверенно «брать грунт».

16 июля. Восток справа или слева.

Утром вышли из губы в пролив Большой Олений. Ветер восточный, балла три-четыре, но порывистый. Плюс отливное течение, достигающее в проливе скорости более 2-х узлов. Лавировка оказалась практически бессмысленной, мотор же еле вытягивает. Решаем дождаться смены фазы прилива. Во второй половине дня выходим, ветер тот же, из-за приливного течения против ветра в проливе образовалась короткая и крутая волна. К вечеру ветер отошел на S и ослаб. Ночью (ночь по часам, на севере неба светит солнце, то ли закат, то ли восход, в общем – полярный день) вошли в Семиостровский пролив. Ветер тот же по направлению, но усилился до 5-6 баллов и стал порывистый. Заменили кливер на штормовой стаксель и взяли вторые рифы на гроте. По рации услышали голос дежурного с пункта управления судоходством системы «Восход», расположенного на острове Харлов, одном из тех семи, в честь которых назван пролив. Голос запрашивал малое судно, двигающееся с востока на запад. Мы покрутили головами, но никакого судна в этом направлении не заметили. По переговорам «Восхода» со стоящим в проливе на якоре морским спасательным буксиром поняли, что запрашивал он нас, хотя мы двигались в противоположном направлении. Ответили, «Восход» стал нас журить за нарушение правил (невыход на связь), отказываясь признать свою ошибку.

Вспомнили анекдот про старого заслуженного капитана, у которого в каюте в сейфе хранилась какая-то секретная бумажка, которую он читал каждый раз, перед тем как подняться на мостик. Когда капитан ушел на пенсию, его приемник открыл сейф, достал бумажку и прочитал: «восток справа, запад слева». На выходе из пролива установленный на топе мачты анемометр накрутил порывы ветра 15-16 м/с.

17 июля утром достигли запланированной точки – губы Воятка.  На входе в губу, при пересечении на моторе прибойной толчеи сломался опорный кронштейн моторной рамы.  Пришлось устраивать незапланированную дневку. Изучая поломку решили, что произошла она из-за прослабления материала в месте сварки. Ремонт выполнили, наложив на саморезах шину из распущенной вдоль трубы. Удался и ремонт и дневка, день выдался солнечным и очень теплым, температура воздуха поднялась выше 20 градусов. Сама же губа очень красивая, состоящая как бы из двух частей –  продолжения устья одноименной реки и «кармана», заканчивающегося осыхающим скальным цирком с шумным ручьем. Сверху холмистая каменная тундра и потрясающий вид на море и на уже пройденный нами Семиостровский пролив. Здесь начинались абсолютно дикие места. Побережье отрезано от дорог плоскогорьем, подъездов нет. В губе кроме нас покачивается на якоре МРБ, рыбаки на весь день уходят на лодке куда-то в устье реки.

Губа Воятка

Это был четвертый и ПОСЛЕДНИЙ ЯСНЫЙ ТЕПЛЫЙ И СУХОЙ ДЕНЬ за все наше путешествие.

18 июля. Норд-вест.

 На этот день было запланировано продолжение плавания. Утро было пасмурным, небо затягивалось дождевыми тучами. Все же снялись с якоря, но на выходе из губы решили осмотреться. Электронный барограф поставил точку очередного замера, нарисовав практически вертикальную линию вниз. Сразу вспомнили неписаные «правила хорошей морской практики». До следующей закрытой стоянки не менее пятидесяти километров, решили не испытывать судьбу и вернулись обратно.

Нет, не здорово: если раздует, то на якоре будет сильно колбасить. Забрались в самую глубь осыхающего «кармана», и как показали дальнейшие события – не зря. Через два-три часа вдарил шторм от норд-вест.

Перед штормом

19 июля шторм не утихал. Если судить по барографу, проходил глубокий обширный циклон. Температура воздуха упала до 7-8 градусов. Практически постоянно лил дождь. На море ветер раскачал волну под три метра. Она стала заходить в губу и свободно гуляла по месту нашей предыдущей стоянки. С МРБ отдали дополнительный якорь – здоровенный адмиралтейский, сам же бот валяло с борта на борт градусов по сорок и крутило вокруг якоря срывающимися со скал порывами ветра. Каково же было на нем рыбачкам? Ко второй половине дня 20 июля ветер несколько поутих, но на входе губы металась и била в скалы такая волна, что о выходе в море мы и не помышляли. Гуляли по тундре, смотрели на ставшие какими то неожиданно планиново-серебристыми глыбы скал и на бушующий у мыса прибой. Рыбачки вылезли из своего МРБ и шатаясь, толи от непривычной  устойчивости земли, толи от продолжающегося действия народного средства по борьбе с морской болезнью, бродили по противоположному берегу.

21 июля. Валовая вместимость «Котоярви».

Волна спала, но все тот же норд-вест силой около трех баллов удерживал ее на постоянном уровне полутора метров. Погода была хоть пасмурной и холодной, но все же «нашей». Стали наверстывать простой почти 80-километровым переходом до острова Нокуевский, за которым вдавалась в берег Ивановская губа. Это место пропустить нельзя, мы знали это еще с плавания 1999 года. Остров обходили со стороны Западного Нокуевского залива. Вслед за нами в залив входило какое-то судно, вроде промысловое, но как-то уж больно чистое и опрятное. Интересно было наблюдать, как это судно тяжело таранит полутораметровую волну, кланяясь носом по самые клюзы перед каждой. Насколько же разный режим движения у надувнушки и у настоящего корабля.

Попытка сразу же пройти за островом в Ивановскую губу успехом не увенчалась. Низкая вода обнажила каменистый морской порог, «Котоярви» через него не пролезал. В ожидании прилива встали на якорь примерно в миле от также вставшего на якорь судна. Погода немного исправилась, пыталось выглянуть солнце, но ветер был по-прежнему холодный. С судна спустили шлюпку – ярко красный РИБ, три человека в оранжевых комбинезонах пролетели на нем мимо нас, прошли на веслах между камней и удалились в сторону Восточного Нокуевского залива. Норвегов катают, решили мы. В бинокль было видно, как лодка подошла к стоящему на якоре милях в трех в Восточном заливе еще одному промысловому, но не столь опрятному судну, и люди в комбинезонах поднялись на его борт.

Примерно через полчаса РИБ пошел в обратную сторону, но нацелен он был на нас. Лодка подошла к борту «Котоярви» и мы увидели у нее на корме маленький флажок морской пограничной службы. Далее все происходило подчеркнуто вежливо и на удивление доброжелательно. Один из «троих в лодке» представился капитан-лейтенантом БЕРЕГОВОЙ ОХРАНЫ РОССИИ (так теперь позиционируются морские пограничники), показал удостоверение и попросил разрешения подняться на борт. Досмотр, которому подвергли «Котоярви» был чисто формальным. Проверили документы, с наших слов заполнили бумагу со страшным названием «протокол досмотра судна» (валовая вместимость, брутто – тонны, груз и прочее), я расписался в графе «замечания капитана судна о проведении досмотра», дописав «замечаний нет», нам пожелали счастливого плавания, извинились за причиненное беспокойство, и РИБ с береговыми охранниками отвалил от борта катамарана. Все-таки что-то меняется в нашем Отечестве.

Вода прибыла, «Котоярви» перевалил на моторе через камни морского порога, пересек Восточный Нокуевский залив и двигался по Ивановской губе к самой ее вершине. По пути были еще два каменистых порога в узостях с интенсивным течением. Все же эхолот на такой лодке вещь весьма полезная.

22 июля. Дайки.

Запланированная дневка в Ивановской губе. Сама губа место весьма примечательное – 22-километровая «кишка», вгрызающаяся в побережье Кольского. Ее северный берег это практически отвесные скалы, южный – плавно поднимающееся каменистое плато. В губу впадают несколько речушек, в которых водится рыба. Есть даже лес – небольшая, площадью десять-пятнадцать соток рощица карликовых берез, прилепившаяся к южному склону скального выхода. Вершину губы перегораживают несколько странных геологических объектов с воды кажущихся искусственными дамбами. Олег, геофизик по роду деятельности, сказал что это дайки – геологические образования, относящиеся к эпохе формирования земной поверхности и возникшие в результате выдавливания жидкой лавы через трещины в остывающей земной коре. А с погодой все то же. Пасмурно, регулярная морось, холодный северо-западный ветер.

В Ивановской губе. Семга и дайки

23-25июля. 60-километровый переход до следующего места запланированной стоянки в губе Савиха. А Савиха стоит того, чтобы в ней задержаться. Отвесные скалы, спадающие в глубокий залив, заканчивающийся двумя каньонами с шумными каменистыми речушками. Задержались больше, чем планировали. Все же Море навязало нам свой режим, полностью подчинив график плавания «Котоярви». А в Штабе Северного флота думают, что это их прерогатива. 24-го и 25-го усиление норд-веста до шести баллов с волной в два с половиной метра и с дождем.

26 июля. СВЯТОНОССКИЙ СУЛОЙ

Вроде можно выходить. Переход знаковый, должны обойти Святой Нос и выйти из Баренцева моря. В 8 часов снимаемся с якоря, на траверзе мыса Клятны ставим паруса, грот на первом рифе и кливер. Курс по компасу на мыс Святой Нос по раскатистой полутораметровой волне с северо-запада. С правого борта остается Святоносский залив, куда без большой надобности лучше не соваться, там база подводного флота Гремиха. Но залив глубоко вдается в берег, видно только море и едва проглядывающий сквозь традиционную морось остров Витте. Скорость хорошая, верных шесть узлов, порой до восьми, так что вскоре показывается полуостров Святой Нос, отгораживающий залив с северо-востока, а еще примерно через полчаса и одноименный мыс. От мыса на северо-запад тянется белая полоса – Святоносский сулой – место, где сталкиваются и борются за право биться о скалы полуострова воды Баренцева и Белого морей. Мурманское течение, слабенькая по океанским меркам, но еще полная прибрежной мощи ветвь Гольфстрима, натыкается здесь на стремящееся в океан и уставшее от стесненности внутреннего моря Беломорское течение.

Проходить сулой лучше по полной воде, когда ненадолго верх берет Баренцево море, тормозя и пытаясь запихнуть обратно за Святой Нос Беломорское течения. Но это теоретически. Мы дважды огибали Святой Нос на «Попандополе» в 1999-ом, именно на приливе. Были стоячие валы, были водовороты, был адреналин. Не было раскачиваемой норд-вестом на протяжении двух недель полутора- двухметровой волны. А сейчас она была. И картина сулоя в корне изменилась. Волна, полого подгоняемая трехбальным ветром, прямо в лоб натыкалась на и так непростое противоборство двух морей. От ее спокойного бега не осталось и следа. Стоячие валы сулоя подкидывали ветровую волну на три метра, водовороты закручивали их и отбрасывали назад. Кругом образовывались гребни, большие, вертикальные, беспорядочно обрушивающиеся в разные стороны. Сулой упирался прямо в мыс, валы со всей своей озлобленностью бросались на скалы.

В Святоносском сулое (кадры видеосъемки)

Струю сулоя мы пересекали минут, наверное, пятнадцать, может больше, отсчет времени отошел на второй план. Потом наступило некоторое затишье. Волна большая, но регулярная и достаточно пологая. Неожиданно она опять стала расти, при этом становилась короче, а значит круче, кругом опять образовались гребни. Это была вторая струя. Свежие волны, бегущие с северо-запада и не  растерявшие свою энергию в битве с сулоем выходили навстречу потоку Беломорского течения, еще не достигшего мыса. Тут стало страшно. Валы выросли где-то до трех, трех с половиной, отдельные – до четырех метров и постоянно рушились, и конца этому видно не было. Однако скоро стало ясно, что ситуация под контролем. «Котоярви» вел себя отлично. Похоже, нам удалось правильно выбрать парусность, оставив зарифленный грот и на треть закрутив кливер. Катамаран не зарывался и не брочинговал, плавно пропуская под собой волны. От наиболее крупных гребней удавалось даже отруливать. Один или два все же обрушились на корму, но провалились в кормовую сетку, не причинив вреда. Если не считать потери видимо плохо принайтованной емкости с запасом моторного масла.

Постепенно берег стал поворачивать на юг, течение ослабло, и волны потеряли к нему интерес. Вышли на траверз Долгой губы. Стоянка в ней не планировалась, но зайти в нее было необходимо чтобы, во-первых, отдышаться, во-вторых, полюбоваться этом чудом, сотворенным камнем и морем. В губе сначала осохли, поели, погуляли. Потом всплыли и вышли. Следующее место плановой стоянки –  губа Старцева, по красоте и необычности конкурирующая с Долгой. То ли река, прорезав каньон в скалах, вышла губой в море, то ли море пробило губу, соединившись с речным каньоном. В губе Долгая

27-29 июля. Норд-вест, часть вторая.

Север опять навязал свои условия. Новый циклон пришел, или предыдущий вернулся, но все началось сначала. Холод, ледяной ветер, дождь. Стоянка не самая лучшая, губа смотрит на север, ветер – как в аэродинамической трубе, с дождем смешивается водяная пыль от разбиваемого его порывами водопада. Из опасения быть размазанными о скалы заходящими волнами мы растопырились на четырех концах в самой вершине губы, где дно устлано гниющими водорослями, обнажающимися на отливе, в воздухе стоит сильный запах йода, смешанного с сероводородом, или скорее сероводорода с примесью йода. Опасения оказались напрасными, большой перепад глубин и узкий вход в губу ломал волну, и она доставала стоянку «Котоярви» лишь безопасным покачиванием.

Осушка в губе Старцева

За три дня отсырело все. Разжечь костер, чтобы обогреться и обсушиться не из чего. Плавника нет, леса, естественно, тоже, тундровый стланик, произрастающий вдоль речки, насквозь промок и не горит. Спали, ели или сидели под тентом в лодке. Размяться (прогулкой в такую погоду это назвать трудно) можно только по дну губы во время отлива, осклизлые от дождя камни каньона и тундра еле проходимы. Похоже, пролежни весьма вероятный недуг при занятии туризмом в этих широтах.

К утру 30 июля ветер ослабел. Попробовали выйти. Картина была как в фильме «Идеальный шторм». Катамаран долго карабкался на четырехметровую волну, натужно гудя мотором, переваливался через гребень и соскальзывал вниз. И так много раз. Мы надеялись, что вот-вот выйдем на глубину, волна спадет, мы поставим паруса и ляжем на курс. Но эхолот показывал уже 80 метров, берег скрывался в дымке, а волна не спадала. Стало ясно, что ни поставить паруса, ни тем более идти под ними лагом к такой волне, как пролегал наш курс, было невозможно. Надо возвращаться. Долго выбирали момент, чтобы попасть на относительно спокойный участок, резкий разворот, волна подкатывает под корму, а сердце уходит в пятки. Минут через десять в режиме серфинга влетаем назад в губу, она кажется родной и очень уютной, несмотря на висящую в воздухе водяную пыль и пронизывающий ветер.

31 июля. Плавание продолжается.

Выходим ночью. Ветер несколько изменился, повернув на норд и ослабев. Зыбь около 2-х метров, Море никак не успокоится. Идем под полными парусами, пару раз слегка подгребя мотором чтобы не снижая скорости наверстывать упущенное. Минуем Лумбовский залив. У мыса Большой Городецкий сулой, но после Святоносского он не кажется нам чем-то особенным. Делаем остановку на входе в губу Четырехрогую, уж очень красиво, хочется зайти, но не получается. Она открыта ветру, но в отличии от Старцева имеет широкий вход, не гасящий волну. Покусав близкий локоть, движемся дальше до губы Качковская. Зрелище она представляет величественное. Как такая невзрачная речка смогла выпилить столь впечатляющий каньон, непонятно. 1 августа остаемся на дневку, во время которой занимаемся пополнением запасов провианта, сначала посредством организованной Ильей с Олегом рыбалкой, затем переработкой добытой рыбы. Есть немного дров, смогли зарядить коптильню. Погода уже привычная, пасмурно, морось, температура днем от семи до восьми градусов.

Вход в губу Качковская

2 августа 65-километровый переход до устья реки Поной. Отмечен прохождением, точнее обхождением мористее еще одного сулоя у мыса Орлов-Терский. Все то же Беломорское течение шалит вдоль Терского берега. Поной – самая крупная река Кольского полуострова. Устье ее представляет широченную воронку, более похожую на морской залив. А за ним открывается вид на речной каньон с практически отвесными стенами. По началу планировали ограничиться заходом только в устье, но увидев это великолепие поняли, что не простим себе, если не поднимемся по каньону хотя бы несколько километров. А заход в Поной нам необходим. В судовой роли «Котоярви» записано «…с отметкой в …ртп «Корабельное». «ртп «Корабельное» это радио-технический пост (т.е. радар) в устье Поноя, являющийся последним оплотом Мурманского погранотряда на вверенном ему участке побережья, и «отметка» будет означать, что мы вышли из зоны их ответственности. В противном случае (а такие известны) «Котоярви» мог бы оказаться в «черном списке» нарушителей правил пребывания в пограничной зоне Пограничного Управления ФСБ России по Мурманской области. Во как!

Устье реки Поной

3 августа. Дачный ртп.

Утром пошел на ртп «Корабельное». Территория огорожена, но ворота гостеприимно распахнуты. Где то в дальнем углу тарахтит дизель-генератор, на территории никого. У закрытой изнутри двери большого дома стоит пара спиннингов. Обошел два раза вокруг, пока не услышал стук посуды на кухне. Молодой боец по дачному в тапочках и тренировочных штанах очень удивился, увидев человека в такую рань, было 9 (!) часов и весь «пункт» еще спал. Проводил в комнату начальства, молоденького капитана. Тот нехотя и добродушно ворча, вылез из теплой постели, долго рылся в кабинетной тумбочке, затем в шкафу в поисках печати, выудил из его недр какую то сморщенную резинку, безуспешно пытался ее размять, потом размочить, и в конце концов плюнув на все на это с извинениями «сюда давно никто не заходит» записал «приход – отход» вручную. Попрощался и пошел досматривать сон.

Похоже, действительно сюда давно никто не заходил. На противоположном берегу реки, прямо напротив ртп находится давно не работающая, но еще сохранившаяся фактория с рыбоприемным складом, перерабатывающим цехом, причалом и жилыми домиками, охраняемая практически «на общественных началах» одной-единственной бабулькой. Она то и рассказала, что вверх по реке километрах в десяти, у нижних порогов находится деревня Поной. Деревня давно нежилая, но там организована какая то «база с евроремонтом». И мы решили подняться до этой «деревни с евроремонтом».

Шли на моторе против довольно сильного речного течения среди отвесных берегов. За вторым поворотом действительно открылась деревня на правом берегу, стоящая под горой на горизонтально выступающем мыске. Очень напоминало киевский «подол», только поменьше. Последняя пара километров далась с трудом. После порога река разливалась и мелела, кругом торчали камни и отмели. Срезав шпонку винта, догадались поднять двигатель так, чтобы «нога» оказалась выше осадки катамарана, на речной глади это возможно, лишь бы вода поступала в систему охлаждения. У самой деревни, прямо под порогом, старпом с матросом сошли в воду и провели катамаран к берегу на руках.

Деревня с евроремонтом.

Бывшая деревня Поной ныне переоборудована в туристическую базу с выраженным рыболовным уклоном. Ориентирована она, в основном, на иностранцев, способных заплатить за недельное проживание и рыбалку в порожистом диком Поное пару – тройку тысяч долларов.  Расписание работы столовой на английском языке, в ней побывали уже норвежцы, американцы, и говорят, даже японцы. Основная «фишка» базы, помимо рыбалки, это полное погружение отдыхающих в колорит русской северной деревни. Никаких отелей, коттеджей, баров. Extreme-fishing, одним словом.  В самой деревне ничто не сломано и не перестроено. Слегка покосившиеся и почерневшие от времени домики, шеренгой выстроившиеся вдоль дощатой мостовой.

Внутри домики, правда, отремонтированы, покрашены, стены поклеены обоями, постели застелены чистым бельем. Это и есть тот самый «евроремонт». Из благ цивилизации только свет от бензогенератора, розетки для чайника и холодильника только в столовой, бензопилы да маленький финский тракторишка. Из новоделов же свежесрубленная финская баня, но это чтобы помыться. А в качестве аттракциона посещение древней топящейся «по-черному», и от этого прокопченной насквозь маленькой русской баньки, с обложенной камнями печкой, большим жбаном, березовыми вениками и ковшиками для «поддания пару».

Встретили «русских путешественников», то есть нас, очень гостеприимно. Управляющий всем этим хозяйством, чеченец с нетипичным для этой народности именем Адам, распорядился напоить нас горячим чаем со сладостями (ужин давно закончился), протопить баню и пустующий пока «домик вертолетчиков», куда нас разместили на ночь. Денег, естественно, ни за что не взяли – мы в гостях.

4 августа. На другой берег моря.

Встали рано утром. Был запланирован непростой переход. Распрощались с гостеприимной «деревней с евроремонтом», вытолкали катамаран на чистую воду и «сплавились» к устью. Маршрут наш лежит в Архангельск, поэтому надо было где-то переходить с Кольского полуострова на другой берег моря. Еще при обсуждении будущего маршрута в Москве решили, что если позволят погодные условия, то пересекать будем не по узкому месту в Горле Белого моря, а чуть севернее, в районе острова Моржовец. Собственно, интересовал именно Моржовец. Этот плоский тундровый «блин», лежащий перед входом в Мезенский залив является чем-то вроде микромодели большой части территории «нашей Родины», покрытой тундрой вечной мерзлоты от Канинского полуострова до Берингова пролива.

А погодные условия позволяли. Впервые за последние две недели выглянуло солнце. Море сразу стало голубым и вроде как ласковым. Ветер повернул против часовой стрелки и задул с востока, это было фактически «в лоб», но мы не унывали, надеясь что ход ветра продолжится и дело идет к установлению антициклона. Вот только стрелка термометра никак не хотела переваливать за отметку 10 градусов. Пока завтракали на борту в устье Поноя, пока искали, но не нашли воду (почему не заправились в деревне?), ветер действительно отошел на зюйд-ост.

Вышли в крутой бейдевинд. Компас показывал курс на Моржовец, но GPS> с ним не соглашался, расходясь во взглядах аж на 25 градусов к северу, отливное течение спихивало нас именно туда. Подумали, что пока будем преодолевать 75 километров, отделяющих устье реки от острова, течение сменится и все встанет на свои места.  Течение сменилось, но позже чем хотелось бы, фазы приливов и отливов сильно сдвинуты в сторону последних из-за наличия постоянного стока Белого моря. Да и ветер подвел, практически сдувшись к вечеру. Пришлось к острову подгребать на моторе. Не хотелось ночью штилевать на виду Мезенского залива, где двухузловое течение будет носить нас туда-сюда. Моржовец полностью оправдал ожидания: глиняный обрыв, а на нем тундра, болота, тундра, болота … и так до горизонта.

Стоянка у острова Моржовец

5 августа.  Обошли остров с юга и взяли курс на мыс Воронов. За ним начинается Горло Белого моря. Ветер дуть отказывался, так что Северный Полярный Круг пересекли позорно на моторе. Уже далеко южнее мыса ветер вдруг передумал, задул, но задул с севера, быстро набрав баллов пять, к устью реки Мегра, где планировалась ночевка, мы летели уже с пеной. Вход в реки Зимнего берега это особый маневр. Перед устьем бар с бурунами, надо найти проход, обычно под самым берегом и проскочить через отмель в устье, желательно не сев на мель в бурунах. Это мы уже отрабатывали во время предыдущего плавания, так что все прошло «без сучка и задоринки», чему и эхолот способствовал. Устье реки очень красивое, высокий обрыв, от которого как-то неожиданно отпочковывается намытая морем песчаная коса, прикрывающая устье. На левом берегу, на излучине Мегры одноименный поселок, большой, с магазином. Было еще не поздно, смогли прогуляться по зимнегорской тундре. Удивительная на ней флора. Какая-то немыслимая смесь из мха, ягеля, травинок, миниатюрных цветочков, морошки и стланика, и все эта смесь так и называется – тундровая растительность.

6 августа продолжился бег вдоль Зимнего берега с попутным северным ветром. На почтительном расстоянии обошли мыс Инцы. На север от мыса к берегу примыкает обширная отмель с плавно нарастающей глубиной. При северном ветре там всегда ненормальное волнение и буруны. Местные говорят, что на этой отмели каждый год кто-нибудь да опрокидывается. Вечером вошли в устье реки Зимняя Золотица, место знакомое, так что где встать уже знали. Ночи уже темные, небо ясное, первый раз за все путешествие любуемся яркими звездами. Действительно – Золотица. Да и почему Зимняя, тоже стало понятно – ночью на крыше каюты и на тенте образовалась изморось, да в таком количестве, что хоть в снежки играй.

7 августа. Щелчок по носу.

Последний морской день. Планируем к вечеру быть у устья Северной Двины, или, как минимум, у Мудьюга. В Архангельске нас уже ждет вторая смена, пугая солнцем и 25-градусной жарой. А у нас все тот же северный ветер, температура воздуха после ночного заморозка так и не смогла подняться до десяти градусов. Подходим к мысу Зимнегорский, Горло закончилось, впереди Двинский залив. Зимнегорский мыс, такой высоченный обрыв, имеет дурную репутацию. И теперь мы с этим согласны.

Ветер балла четыре, «Котоярви» легко бежит под полными парусами, раскинутыми на «бабочку». Волна, правда, нехорошая, короткая и крутая, подсекаемая отливным течением. У мыса появляются небольшие шквалики, но вроде не опасные. Сидящий на руле старпом нервничает: «что-то носы сильно пашут воду, уж не зарываемся ли?» Я иду на нос, чтобы на месте изучить проблему. Да, на сходе с волны носы погружаются, носовая балка изредка цепляет гребни. Но вроде все нормально. И только я возвращаюсь в кокпит  и докладываю старпому результаты изысканий, как катамаран оседлывает какую то особенно крутую и борзую волну, серфингует по склону и зарывается носами в воду вместе с носовой балкой и сеткой. Как будто этого и ждавший, налетает порыв ветра, катамаран неуклюже задирает и заносит под ветер корму, не желая согласиться с торможением. До оверкиля или вообще какой либо аварии, скорее всего, далеко, но на какое то мгновение лодка вышла из-под контроля. Полученный по носу щелчок лишний раз напоминает – в море расслабляться нельзя.

И еще один вывод: опытный рулевой, держащий руку на «пульсе» лодки, лучше оценивает ситуацию, чем пусть тоже опытный, но свободный от вахты капитан.

Идем вдоль берега, постепенно удаляясь от него в сторону Мудьюга. Перед нами ясное голубое небо, за нами низкие свинцовые облака, сопровождавшие нас практически весь поход. Тень от них бежит по берегу, оставаясь все время на траверзе «Котоярви», как будто тучи преследуют и не хотя выпускать свою добычу. Интересно, притащим мы за собой всю эту романтику заполярных путешествий в солнечный город Архангельск. В Двинском заливе ветер стих, до устья Двины засветло уже не добраться. Запускаем двигатель и с четырехузловой скоростью идем к северной оконечности Мудьюга, хорошо хоть тучи отстали. Подходим уже в темноте, ориентируясь по подмигиванию установленного на острове маяка Белая башня.

Зимнегорский мыс за кормой

8 августа. Северная Двина. «Радио-N». Финиш.

Итак, последний день путешествия. Проходим вдоль Мудьюга и становимся на входной фарватер, ведущий по судоходной двинской протоке Маймаксе к Архангельску. По рации слышим переговоры диспетчеров портовой службы с судами, нами никто не интересуется. Уже в Двине состоялась еще одна встреча с Береговой Охраной. С небольшого пограничного катера нам подали сигнал подойти к борту. Проверили документы, командир катера связался с пограничной заставой, почему-то по мобильному телефону, и сообщил о приходе яхты «Котоярви», «прописанной» в Москве, но следующей из Мурманска. Спасибо ему, освободил нас от необходимости являться туда лично – на другом конце «провода» долго не могли понять, как московская яхта попала в Мурманск. Он же (командир катера) посоветовал связаться с диспетчерской порта, чтобы запросить проход к городу. Зачем-то я последовал его совету и пообщался по 14-му каналу с «Радио-16». Диспетчер «Радио-16» очень удивился, узнав что яхта уже в Двине на Чижевском рейде, куда заход надо было запрашивать у «Радио-1» еще от приемного буя, что в море напротив Мудьюга.

Отбрехался тем, что «Котоярви» маломерное судно и идем мы не по фарватеру. «Радио-16» направил нас к «Радио-5», чтобы запросить стоянку в городе, в том числе и в яхт-клубе. «Радио-5» добро дал, но попросил обязательно связаться с ним после того, как мы отшвартуемся, дабы зарегистрировать прибытие в порт Архангельск. Поднимаемся по Маймаксе. Лесопричалы, дерево-перерабатывающие предприятия, горы бревен, поливаемые дождевыми установками (действительно давно стоит жаркая погода), промзона, пригородные поселки. В Архангельске тепло, по набережной гуляют девушки с голыми пузами, раскинуты уличные кафешки, народ загорает на пляже, светит солнце. Даже не верится, что всего 36 часов назад мы счищали снег с тента.

В яхт-клубе «Водник» города Архангельска

Собираю документы и иду на встречу с «Радио-5», в диспетчерскую портнадзора. Находится она на вышке, по типу аэропортовской, что возвышается над зданием Архангельского морвокзала. Внутри – обалдеть! Огромные окна на три стороны, все в дереве и экранах дисплеев, хронометры с 24-часовыми циферблатами и смена диспетчеров в белоснежных сорочках с черными галстуками. Диспетчеров несколько, но общался я с двумя, «злым» и «добрым», как в полицейском детективе. «Злой» показал мне на дисплее трек «Котоярви», где мы дважды пересекли фарватер под малым углом, прошли за кормой у разворачивающегося судна и натворили еще бог весть чего. Хотел лишить меня судоводительского удостоверения, затем, узнав что «сами мы не местные», решил  ограничиться штрафом, но «добрый» уговорил его удовлетвориться объяснительной запиской. На мои оправдания что «мы, типа, маломерные… раньше такого не было…» «добрый» диспетчер поведал, что любое судно, даже маломерное, пришедшее с моря в Архангельский (или любой другой российский) порт (а акватория порта начинается от приемного буя, а не от рейда, как наивно полагал я) попадает  под ответственность портнадзора, который обязан это судно любить и лелеять, а судно должно отвечать портнадзору взаимностью и выполнять правила, установленные в порту.

Ушел я со штампом «Приход» в судовой роли и с двойственным чувством. С одной стороны, какая-то лишняя канитель, заявиться,… испросить разрешения,… отметиться, а с другой – приятно, что наша парусная лодочка кому-то не безразлична, и относятся к нам, как к «взрослым». Правда, потом я вспомнил, точнее жена напомнила, что в 2001 году во время плавания на «Попандополе» по Японскому морю, портнадзор порта Холмск сам связался с яхтой «По-ла», развел нас с судном, выходившим из ворот гавани и направил на стоянку в яхт-клуб. Так что «…раньше такого не было…» не правда.

PS.  Архангельск – Соловки – Беломорск.

Экипаж частично сменился. Семейство Ильи теперь в полном составе. Плюс друзья – семейная пара, ни разу не бывавшая до этого на Соловках. Так что основная программа второго этапа предопределена – идем вдоль Летнего берега и далее через Соловки и Кузова в Беломорск.

Из Архангельска выходили Никольским рукавом дельты Северной Двины. В Двине – как на курорте, солнечно, жарко, можно купаться. Но уже первый морской переход сразу выдался не простым. 70 километров по Двинскому заливу прямиком до Уницкой губы. При пересечении отмели, что простирается на 25 километров на восток от мыса Красногорский и на 7-8  километров в море, ветер усилился баллов до шести. Так что пришлось несколько часов идти под зарифленным гротом и штормовым стакселем лагом к двухметровой волне, разогнанной через все море северным ветром, сопровождавшим нас еще при переходе Горлом, и ломаемой отмелью. Протрясло всех до печенок. А еще лопнула сантиметров на двадцать оболочка корпуса на участке между кормовым срезом кармана стрингера и транцем. Так что в Уницкой губе пришлось устраивать дневку для устранения повреждений.

Политехнический музей под открытым небом.

Уницкая губа, что врезается в Летний берег Белого моря почти на тридцать километров и имеет ширину до восьми километров вполне достойное место для какого-нибудь семейного байдарочного похода.  Красивые, покрытые хвойным лесом берега с песчаными пляжами, впадают две приличные речки, Уна и Кинжуга, и еще пара мелких. На выходе губы в море расположен крупный поселок городского типа Пертоминск.

А еще в губе, на мысе Заячий расположен интересный индустриальный объект – разрушенная, но сохранившая много технических экспонатов старая лесопилка. Относится она, по-видимому, к временам ГУЛАГа, но была ли она сама «зоной» - не ясно. Нет никаких следов ограды или вышек. А в остальном это настоящий политехнический музей под открытым небом. Можно проследить весь технологический процесс. Начинается лесопилка с бассейна или ковша, стенки которого выложены досками. В этот ковш, соединенный каналом с морем, очевидно заводили бревна, сплавляемые в губу по рекам или доставляемые плотами. Из ковша бревна подавались по наклонным желобам, от которых остались обломки и бетонные опоры, к двум лесопильным машинам, расположенным на кирпичных основаниях на уровне «второго этажа». Лесопилки приводились в действие двумя паровыми машинами, которые были установлены в похожем на старинный замок с многометровым сводом машинном зале. Одна из машин американская, еще довоенная, она попроще, вторая, произведенная на заводе Владимира Ильича, что в Москве – «продвинутая», двойного расширения с прямоточным котлом.

Все это мы узнали из экскурсии, которую провел нам Илья. Будучи выпускником факультета двигателей МАИ, он фанатеет от паровых машин, досконально знает их устройство и особенности разных конструкций. Илья с упоением показывал колосники, золотники, паропроводы и шатуны, в чем отличия одних от других и т.п. Было действительно очень интересно, даже для «нетехнической» части нашего экипажа.

Политехнический  музей  под открытым небом

Соловки – 2006.

С последнего моего посещения Соловецкого архипелага в 1999 году там многое изменилось. Он стал настоящей туристической Меккой. Регулярные рейсы из Кеми, как «светские», так и паломнические, туристические теплоходы из Архангельска. В разгар сезона два авиарейса в неделю из Москвы, отремонтированная взлетно-посадочная полоса способна принимать Як-40. Прокат велосипедов, облеты острова на дельтаплане, объезд на катере, гостиницы европейского класса, рестораны и т.д. Интереснейшие экскурсии по монастырю и по поселку, а так же по истории СЛОНа. Наверное, это хорошо. Реставрация идет такими темпами, которые и не снились до приезда сюда Святейшего в 1992 году. И чем больше народу увидит и узнает о творимом здесь большевиками в 20-е и 30-е годы, тем лучше для нашего будущего.

 Восстановленный Голгофо-распятский скит на острове Анзер


 Вход в гавань Благополучия

Ну вот и все! Путешествие 2006 года закончилась. За кормой «Котоярви» осталось более 650 миль двух морей. Плавание выдалось не простым, но очень интересным. Мы вдоволь надышались Морем и нахлебались Морской Романтики. Многому научились. Поняли, что лодка и ее экипаж готовы к новым морским походам, к новым открытиям.

Мир большой и он зовет!

Фото Ильи и Ивана Лукомских. 2006 г.

3. График прохождения маршрута.

Примечание: В протяженность маршрута по генеральным курсам не входят подходы – отходы к местам стоянок, заходы в губы и заливы, связанные с отклонением от основного маршрута и осуществляемые преимущественно на моторе.

4. Специальное снаряжение и оборудование

Судно:  разборный парусно-моторный катамаран «Котоярви», описание которого приведено в (http://parusa.narod.ru/go/2003/lukomsky/index.htm).

Навигационное оборудование:

- 60-милиметровые компасы-курсоуказатели, установленные по обоим бортам перед постами рулевого;

- стационарный прибор GPS  “Apelco-1100” с установленной на мачте выносной антенной;

- эхолот “Garmin Fishfinder-100blue“, датчик эхолота помещен в карман под кормовой частью левого корпуса;

- анемометр “Skywatch”, датчик которого отсоединен от корпуса и установлен на топе мачты;

- навигационные огни.

Навигационные пособия:

- морские навигационные карты масштаба 1: 200 000;

- лоция Баренцева моря, Часть II, издание 1983 года;

- лоция Белого моря, издание 1983 года;

- атлас поверхностных течений Белого моря, издание 1962 года.

Средства связи:

- портативная радиостанция морского диапазона “Icom 3M”;

- спутниковый телефон системы “Global-star”. Телефон обеспечивал регулярную, хотя и не совсем устойчивую связь. Установления связи иногда можно было ожидать по 20-40 минут, сеансы ограничивались продолжительностью от 0,5 до 5 минут. Наиболее удобным оказалась передача сообщений посредством SMS;

- личные мобильные телефоны, обеспечивающие связь только вблизи крупных населенных пунктов. В Баренцевом море связь устанавливалась от Мурманска до пос. Териберка, в Белом море вблизи Архангельска – от острова Мудьюг; 

Аварийно-спасательное снаряжение:

- плот спасательный ПС-8 (изготовитель «Ярославрезонотехника»), снабженный устройством полуавтоматического наполнения и установленный на корме в самодельном контейнере с устройством быстрого сброса; в комплекте плота присутствовали: нож-стропорез, помпа, герметичный фонарь, ремнабор, фальшфееры красного огня (5 шт); 

- аварийный комплект, представляющий собой установленную на корме и соединенную линем со спасательным плотом герметичную флягу содержащую: запас питьевой воды (5л), большой спальник-одеяло, шоколад (0,5кг), изюм (0,8кг), копию судовой роли; 

- спасательные жилеты (6 шт.) с поясами-обвязками для крепления страховочных поясов;

- страховочные пояса (4 шт.), оборудованные с обеих сторон карабинами и используемые при работе на баке и с парусами;

- страховочный леер для крепления страховочных поясов, протянутый с обоих бортов от кокпита до бака.

Выражаем благодарность Виктору Гуськову за ценные советы и помощь при организации путешествия.

Александр Беликов.  2006 год.

Фотоальбом второго этапа плавания