Братья по духу: племя Водяных
Исходный текст опубликован в марте-апреле 2003 г.
в Таверне Надутых Парусников
Использованы фотографии участников гонки с сайта www.watertribe.com.
(он же UD, а в Племени — Crazy Russian)
Я сидел на финише в комфортабельном шезлонге, наконец во всем сухом и чистом, потягивая холодное пиво из банки, и смотрел на друзей.
Разного возроста, роста и телосложения, они были удивительно похожи – умные глаза, густой загар, игра мышц под кожей, аккуратные рукопожатия и осторожные похлопывания – редко у кого под одеждой с разводами соли осталась здоровая кожа. Усталая, негромкая радость людей, только что завершивших сложнейшую морскую гонку на маломерных судах. Я смотрел на них и думал, какой же мужской силой веет от всей этой компании, я завидовал им, я думал, что смогу ли когда либо быть похожим на них… или…я уже?
Идея гонки зародилась года три назад у Стива Айзека, когда он решил, что в нашем рафинированном мире не хватает испытаний. Можно тренировать тело и выигрывать марафоны, можно шлифовать технику и гоняться по треугольнику, обставляя партнеров, можно прыгать с парашютом или на длинной резинке к ноге — способов получить заряд адреналина или самоутвердиться бесчисленное количество. Но те времена, когда группа людей пускалась в неизвестное, в поисках Золотого Руна, или Золотого Песка, к новым горизонтам, прошли…
Он пришел к удивительному по форме образованию – Watertribe – водному племени – группе людей, объединенных любовью к приключениям, путешествиям по воде. А как проверочное испытание, как зачет во взрослую жизнь, как та самая экспедиция в неизвестное, о которой мы только мечтаем, была предложена Everglades Challenge.
Первое время мы старались избегать слова Race, это соревнование никогда не было гонкой в чистом смысле этого слова – можно выбрать/построить/переделать любую пляжную лодку в сочетании со своими умениями, физической силой, навыками и предпочтениями; всегда это было соревнование не с соперником, а с самим собой, природой и расстоянием. Пройденная до конца дистанция давала участнику статус старейшины в племени, самый последний чествовался так же, как первый, дойти до финиша было победой. В предыдущие годы финишировало не более 25% стартовавших.
Правила просты – экипаж не более двух человек, который должен быть в состоянии стащить лодку с пляжа в воду. На этапе 4 контрольные пункта, где участники обязаны отметиться. После чего имеют право продолжать идти. Первый, дошедший до финиша, выигрывает.
Все лодки разделены на 4 класса:
Правила достаточно гибкие, и, при наличии более трех судов-монотипов, может проводиться зачет и в этой группе.
Никакого сопровождения и спасательных служб нет. Помошь от местных жителей, в ремонте, например, не возбраняется, но специальные береговые команды сопровождения запрещены.
Дистанция начинается в городе Тампа с пересечением одноименного залива и дальше идет вниз, на юг. В зависимости от судна и погоды у участника есть выбор: идти снаружи в открытом Мексиканском заливе или по внутреннему водному пути (Intercoastal Waterway) – череде заливов, находящихся за барьерными островами побережья. После 2-го чекпойнта маршрут ведет в открытое море, и за мысом Романо участник попадал в Everglades National Park – дикий, населенный только крокодилами в соленой части, аллигаторами в пресной, акулами, мошкарой, змеями и прочими тропическими радостями участок при полном отсутствии всяческой цивилизации. Маршрут был составлен так специально, чтобы неподготовленный участник мог соскочить до попадания в заповедные места, и, честно говоря, в прошлом году именно дикость мест испугала меня больше, чем немыслимая погода, когда я сошел со второй части маршрута.
Всего до финиша на одном из барьерных рифовых островов на самом юге Флориды – Кий Ларго по самому кратчайшему пути – с 50-мильным оффшорным плаванием на одном участке и 30-мильным пересечением болот на другом, набегает около 250 миль, реальная же дистанция около 270-300 миль.
Маршрут предполагает исключительные навигационные знания и умение принимать решения на ходу, фактически постоянно просчитывая варианты с ветром, течением и приливами. Воды мелкие, внутренняя часть представляет собой лабиринт из многочисленных островов, мелей, рифов и проток. Пролив, который в прилив и попутный ветер может сэкономить 20 миль открытой воды, может оказаться ловушкой, когда ты будешь вынужден сидеть посередь футбольного поля из ила, съедаемый мошкой, дожидаясь следующего подъёма воды.
Пройти всю дистанцию под парусами нет никаких шансов – даже если и дует снаружи, то месторасположение чекпойнтов предполагает греблю по узким извилистым каналам, а перед вторым контрольным финишем находится еще и старый низкий мост. Без снятия мачты не обойтись...
Играясь в символику, каждый участник берет себе Племенное Имя, типа Чингачкук - Большой Змей. Я известен как Влад – CrazyRussian, ну а организатор у нас просто Шеф, (Chief). Основным призом является Амулет с Акульим Зубом за завершение гонки, ну и какие-то символические призы за первые три места.
При условии, что список необходимого снаряжения весьма внушителен и включает в себя гидрокостюмы, радиобуи, ракеты, GPS, не включая лодок, то ничем другим, как забавой больших дядек, назвать это мероприятие сложно...
Передо мной стоял выбор, какую лодку взять на маршрут. Будучи большим любителем пива, сигарет и вообще нездорового образа жизни, всяческие гребные лодки отверг по определению, поэтому выбор сводился к двум катамаранам. Один из которых был мой старый проверенный «Гадкий Утенок» — российский разборный Альбатрос, с которым я любил шокировать американцев. Я с упорством маньяка записывался на Watertribе-овские гонки, и после двух лет испытаний, подгонок и доделок в прошлом году Утенок привез мне первое место в одиночках и второе в общем зачете, правда в более родных по духу водах Великих озер.
Оставаясь все тем же надувным катамараном – походником, с очень небольшим весом для лодки его размера, потрясающей мореходностью, маленькой осадкой – необходимыми качествами для подобных мероприятий, он обзавелся гораздо более эффективным парусным вооружением и рулем, проверенной системой гребли и вообще был готов к любым приключениям.
Опыт мой тоже рос, и я был почти 100% уверен, что в этом году Утенок довезет меня до финиша, какие бы испытания не бросала нам погода (а предыдущие два года она была сильно недружелюбна).
Но у меня была новая игрушка – старенький катамаран класса «А» – (длина 5.5, ширина 2.3, мачта 8 м, парус 13 кв. м, масса 90 кг) — самая быстрая одиночная пляжная лодка, как говорят, очень сложная в управлении и заточенная только на гонки по треугольнику в защищенном заливе, которую предполагалось выносить на воду и из воды на руках, сдувать пылинки и обращаться, как с принцессой.
Оказавшись американским безработным прошлым летом, я обрадовался такому раскладу и проводил с Принцессой на пляжу все свободное время, осваивая ее норовистый характер, а потом постепенно и участвуя в клубных гонках. К наступлению зимы понял, что с характером новой лодки я справлюсь, вот только где бы ей взять надежности и неприхотливости Утенка…
Поэтому лодка была разобрана на составные части, и каждый корпус, а затем и все остальные детали по очереди были просунуты в окно моей нью-йоркской квартиры, где долго и мучительно для меня и соседей подвергались многочисленным пластическим операциям.
В результате Лебеденок, почти не набрав веса, стал много крепче, получил лючки в корпусах для хранения воды и припасов, рифы на парусе, откидные рули и, как я думал, очень продуманную гребную систему.
Зима в этом году на нашей половине шарика получилась очень холодной. В официальный день открытия сезона нашего катамаранного яхтенного клуба я по колено в сугробе собирал Лебляденка из составных частей, лениво огрызаясь на шутки товарищей, которые, несмотря на мороз, таки пришли в клуб по привычке. Удивительно, но все вроде встало на место, только сильно ободрал руки.
Через день, имея три дня в запасе, я выехал во Флориду. В последний момент, грузя гидромешки, глянул на сиротливые упаковки с Утенком, и подумал — а может всё-таки и его в машину?
Сутки дороги были привычно-утомительными, машина моя обрела 3-е дыхание и тащила прицеп уверенно, только жрала немыслимое количество бензина и каждый раз на заправках я клял президента, страну и цены. В моих планах было уехать на три дня в середину маршрута и уйти в разведку, заодно испытав катамаран. Но, подъезжая к старту, я понял, что мотание туда-сюда – лишняя трата времени и энергии и с замиранием сердца заехал на ближайший к старту кемпинг, в надежде на свободное место. Место оказалось, даже у воды…
Следующий день прошел в финальной подгонке катамарана – естественно, что-то посыпалось, новая рулежка с хитроумными стопорами не хотела вставать на место, и я что-то сверлил и заливал эпоксидкой…
Передо мной стояло большое испытание – подъем и снимание мачты. Помня, как в прошлом году, смертельно уставший, я уронил мачту Утенка, которая была раза в два легче и в полтора короче, я дома придумал хитроумную систему талей, позволяющую, в уме, легко и просто совершить операцию. На мачте, которую я ставил в одиночку раньше, сильно потея и матерясь, были заменены кое-какие фитинги, а главное, заменены гоночные ванты в 2,5 мм диаметром на новые, более толстые. Эти полкило веса оказались решающими. Хитроумная система не работала. Мачта не вставала ни старым способом, ни новым. Я наорал на пацанов, предлагавших свою помошь, а потом, извиняющимся тоном, объяснил, что готовлюсь к гонке, и что, мол все должен делать самостоятельно, и ушел в тенек подумать…
Солнце палило нещадно… Мозги плавились… Глядя на истоптанную машину – подлые еноты обнаружили открытый верхний люк и выташили из салона упаковку с шоколадом, предварительно покрыв всю поверхность отпечатками своих лап, хорошо, во время заметил, а то вообще бы без провизии остался, была бы их воля, машину бы перевернули… машину перевернули… Эврика!
К катамарану, лежащему на боку и подпертому веслом, мачта прицепилась как родная… Yes!
Остаток для был проведен в бессмысленном рассекании по заливу с бешеной скоростью и висением на трапеции. Угрызения совести, что надо бы испытать весла и разместить груз или хотя бы попробовать зарифить парус, отсекались с воплями – какие весла, когда ветер дует! И вообще, четыре месяца не парусил… Какие четыре, а кто на рождество во Флориду мотался? Так то ж на Утенке, а тут Лебе-е-е-дь!!!!!
Следующий день был предстартовым и я должен был показаться на пляжу после полудня для инспекции и заполнения всяческих бумаг о том, что что бы ни случилось, я сам дурак, и только меня, а никого больше должны винить мои родственники, наследники и фанаты...
Кемпинг находился на том же острове, что и старт, по земле рядом, и я, запарковав машину в отведенном месте, пешком добрался до уже груженого катамарана. Вчерашнее легкомыслие покинуло меня и, как мне не хотелось, я, встав так,чтобы меня снесло на мелководье, кильнул катамаран. Штатная операция – распущены шкот и погон, катамаран развернут на ветер, так, чтобы он дул между мачтой и носами, влез на корпус, перекинул веревку, зацепил ее за крюк от уздечки трапеции на поясе, откинулся назад и Лебеденок легко встал. Подозрительно легко.
Замечательные мешки – мечта российского туриста – баллоны с большой герметичной крышкой и клапаном. Внутрь кладется все барахло, крышка закручивается, а потом мешок надувается через клапан. Я привязал их на борта под ванты. В результате катамаран, лежа на боку, на них опирается, и при постановке вращается вокруг мешков, а не корпуса. Тем не менее, кладу катамаран на другой борт и так же легко ставлю.Делаю прикидку на то, что будет волна, и понимаю, что справлюсь. А потом, мы не спортсмены, мы путешественники, и переворачиваться не будем!
Так, в радужном настроении, я выбираюсь в Мексиканский залив, где в узком проливе начинает колбасить. Убежав назад, я пробую новую систему рифления. Все работает.
Эффектно подъезжаю на пляж, уже заполненный многочисленными лодками, и начинаю тянуть Лебеденка наверх… Эх, тяжелый ты, братец, и ухватиться не за что… Хватаюсь за то, что торчит, а именно то, что мы называем шпрюйтом, только у меня это стальная лента и стальной же штырь, прикученный к балке. Понимаю, что это неправильно и надо сделать какие-либо петли, но хочется дотянуть и наконец поздороваться со всеми, кого не видел с прошлого года.
Штырь выворачивается и обламывается.
Пятница, вторая половина для. Во Флориде все засыпают так рано. Ношусь по незнакомому большому городу, постоянно забывая, что у меня пустой прицеп сзади. Наконец, нахожу мастерскую, которая варит нержавейку.
Пропущен шкиперский митинг и всеобщее знакомство, народ отвалил в ресторан, Шеф говорит, что мне, по старой памяти, он все проставил, зная, что я перестраховщик.
Со знакомыми перекинулся несколькими словами, чертовски рад их всех видеть, из новых только успеваю осмотреть «Парадокс» и знакомлюсь с Маттом – он мне одалживает инструмент, лень бегать в машину. Первая мысль – удачи тебе, парень, с этим корытом… Но это моя уже четвертая гонка, и я торможу себя, зная, насколько подобные соревнования ломают все возможные стереотипы. Еще раз осматриваю его лодку, и понимаю, что она Сделана. Именно так, с большой буквы, нет ни одной лишней детали, все продуманно и на месте, однозначно, самая комфортабельная лодка, жалко не посмотрю, как он будет тянуть ее со старта при помощи блоков и якорей, но он и писал, что пляжный старт – это то самое место, где его лодка соответствует Watertribe- овским правилам с бо-ольшой натяжкой.
Рядом стоял RidgeRunner. Он, в прошлом году, присматриваясь к Watertribe, помогал с организацией и моя уже залеченная задница вспоминает 4-х часовую поездку на заднем детском сиденье его пикапа. Большая и тяжелая лодка, но несет достаточно парусов на двух мачтах, и Sea Pеаrl известная модель в Америке,чтобы сомневаться в ее возможностях. Тяжело ему одному будет в каналах.
Швертботы Vanman – а и его жены. Джердж собирается идти до конца, а его жена только Марафон – короткую гонку до второго чекпойнта. За плечами этой пары такое количество путешествий, что только диву даешься, где только они ни были. Он был первым в самой первой Everglades Challenge, когда погода была такова, что большую часть флота раскидало и размазало по заливу и берегам. Она же корреспондент журнала «Sail», будет интересно почитать…
Длинный ряд разноцветных гребных машин. Какие-то лодки золотисто светятся деревом, какие-то холодно поблескивают черным углепластиком.
Завтра старт. Приближается гроза...SnoreBringGator объясняет мне, что по старинной Флоридской традиции, берущей свои истоки еще у индейцев Семинолов, перед трудным походом положено выкурить сигару и приложиться к бутылке виски. Не могу противостоять традиции, и отказываясь от сигары, тем не менее к бутылке прикладываюсь, и не раз…Snore балагурит и рассказывает, откуда произошло его прозвище, которое дословно переводится как «Храпом привлекающий аллигаторов».
Ночь была беспокойной – от грозы я ушел спать в машину, понимая, что это последняя возможность поспать в сухости, но тем не менее тревожные мысли душили, дремота прерывалась сигаретами, и я, проклиная все на свете, решил, что в следующий раз возьму с собой снотворное, и вообще, у adventure racer–а психика должна быть крепкой и нервы стальными.
Утро суетливое, последняя перекличка и напутственное слово от Шефа… Народ выглядит собранным и подготовленным. За последний год Watertribe получила наконец достаточное освещение в прессе, даже National Geographic's Adventure тиснул заметку, а попасть в Америке в этот журнал означало серьезное признание. Было удивительно смотреть, как, казалось бы логическое испытание знаний, навыков и умений получало на протяжении трех лет дикое сопротивление и критику в среде как чистых гонщиков, гребных, и парусных, так и в среде туристов. Но лед тронулся, и на старте обеих гонок – наравне с Challenge проводился Marathon – «короткая» гонка до второго чекпоинта, было, если не ошибаюсь, 47 лодок.
Прогноз погоды до удивления повторял прошлый год – прошедший ночью слабый холодный фронт нес умеренный северо-восточный ветер, который в сочетании с ночным бризом, склонялся к восточному, на вторые-третьи сутки обещали прохождение еще одного холодного фронта. Только, в отличие от предыдущих лет, старт был сдвинут почти на две недели и весна, а точнее раннее флоридское лето были в самом разгаре, вода теплая и фронты слабые. С другой стороны, не приходилось рассчитывать на светлые полнолунные ночи.
На момент старта, как и в прошлом году, дуло 5-7 м/с, бакштаг на пересечение залива и галфинд после становления на курс, причем, после выхода в Мексиканский Залив, с берега, а значит, без волны. Ни о чем лучшем я мечтать не мог. Вот только бы ветер продержался хотя бы сутки.
Я хотел встать с краю, но в суматохе ремонта так и не перетащил свою лодку, поэтому был вынужден подождать, пока вся стая оторвется от берега хотя бы метров на 200 вперед. При таком ветре я понимал, что полечу с места, и не хотелось переехать половину флота, пока я буду опускать рули да разбираться со шкотами…
Старт был эффектен. Проехав мелководье и поставив рули, я чуть привелся, и, встав на один корпус, полетел, постепенно уваливаясь и обгоняя всех, с парусами и без. Единственно, недоумение вызвал экипаж-двойка WeedWarrior - их я достал только на середине пересечения, где уже поднялась волна, раздутая вдоль длинного и большого залива. Лодка их представляла каноэ с аутригером, несущее много парусины – грот и мачта с какого-то швертбота, большой стаксель, ну, еще при этом они умудрялись грести как сумасшедшие. Как я позже выяснил, ребята работали биологами в национальном парке, по территории которого проходила большая часть маршрута, ну, а под предлогом научных исследований, они избороздили парк вдоль и поперек, зная его каждую заповедную водную тропку.
Каноэ их было на самом деле не каноэ, а корпус от Хобие – 18, в котором они сделали углубления для сидений, оставив родной шверт и руль, и на больших дугах-балках повесили самодельный узкий поплавок. Как рассказывали те, кто шел сзади, на особо большой волне кто-нибудь из них периодически выпадал за борт, волочась сзади на веревке, но после купания тут же хватался за весло.
Пролетев горло, на каждой волне окатываемый фонтаном брызг, цепляясь ногами за ремни, чтоб не смыло, я встал курсом на юг. Лебеденок, почувствовав паркет, продолжал разгоняться, тем не менее болезненно реагируя на явный перегруз. И вроде лодка моя, старого дизайна UNICORN, имела больший объем корпусов, чем нынешние А-кэты, но я перегрузил корму, запихивая воду, еду и ремнабор в задние лючки. (Впрочем, делал я это сознательно, думая о серьезной волне). Кроме того, большие надувные мешки между передней балкой и вантами, в которых лежали все мои шмотки, ограничивали мое премещение.
Ветра было недостаточно, чтобы вылазить на трапецию, и я, поёрзав по трамплину, наконец нашел положение, при котором Лебеденок летел, чуть касаясь подветренным корпусом воды.
Жизнь была прекрасна, и я уже строил планы, как в полдень отмечусь на первом чекпойнте, но, как и в прошлом году, ветер потихоньку стихал. Пролетев за первые 4 часа 32 мили, я начал дрейфовать со скоростью в 2 узла. Было нежарко, и расчитывать на устойчивый бриз тоже не приходилось. За весла браться тоже смысла не было – по Утенку знал, что это имеет смысл, только когда скорость падает меньше 1.5 узлов. Так, после 2-х пополудни я доехал до входа в инлет, ведущий к первому чекпойнту.
Чекпойнт этот был новый, добавлен для марафонщиков, и мы долго сопротивлялись необходимости отмечаться на нем. Но с Шефом не поспоришь, и сейчас мне надо было попасть внутрь узкого канала, в котором где-то внутри находился маленький островок, на котором где-то под деревом должен быть прикован маленький красный ящик с кодовым замком… Эх…
Суббота, единстенный выход в Мексиканский залив на многие мили, отличная погода – можете себе представить количество катеров, гидроциклов, яхт, рыбацких лодок, сновавших туда и сюда по узкому проливу. Время испытаний.
После я долго размышлял, почему был так уверен, что гребля на Лебеденке не должна вызвать никаких проблем, и виной тому был Утенок, который принял весла как естественное добавление.
Сначала я скинул парус и запыхался, сворачивая его в более-менее приемлемый рулон. Потом нужно было вынуть шверты и вставить в швертовые колодцы подставки под уключины. Потом вынуть из специальных замков вдоль задней балки составные весла и соединить их. Поднять рули. Вставить весла в уключины. Перенести мешок с мягкими шмотками на центр трамплина. Закрепить его. Сесть и погрести.
Лодка не двигалась. А если и двигалась, то совсем не туда, куда я хотел! Ноги скользили по трамплину. Подставки под уключины стали медленно проваливаться в колодцы. Мешок сплющился и съехал в сторону. Так, матерясь, я вплыл в канал.
При условии, что вместе с размахом весел ширина моя получалась около 8 метров, то можно представить, какую пробку я создал. Кроме того, я до сих пор сидел в гидрокостюме и чуствовал себя прекрасно. Сейчас же понимал, почему раки краснеют при варке. Нетерпеливые начали меня обгонять, поднимая волну. Каждая из них бросала меня к острым камням отсыпки. Разморенные рыбаки кидались к своим донкам и начинали судорожно сматывать их, в надежде, что успеют раньше, чем я успею намотать на весло. Наивные… Сзади, т.е спереди, там, куда смотрел мой затылок, был остров.
У острова на единственном маленьком пляже стоял десяток катеров, раскинув якорные веревки в разные стороны, и купалась группа детворы, способная заполнить пионерлагерь Артек. А их толстые мамаши, в шезлонгах на катерах совершенно не понимали, что я здесь делаю. Впрочем, я тоже не понимал.
Первым делом сбрасываю гидрокостюм. Ух, как хорошо – то… Бреду на остров…. Наталкиваюсь на группу в бикини. Совершенно не по-американски стройных ног, рук и всяческого другого тела в совершенно не по-американски откровенных купальниках. Девки, вы чо, я еще три дня назад трейлер из снега откапывал…Что-то приятное поднимается... хм... внутри, а я думал, во мне только гонщик остался.
За это время кто-то стремительно проносится к дереву и наклоняется над чем-то красным. Ба, так вот и ящик, и старый знакомый, Дядюшка Шорт. Мужик, мы ж с тобой Великие Озера бороздили… Вороватый взгляд, торопится. Слова приветствия застревают в горле, недоумение… мы ж с тобой даже в разных гонках – ты ж Марафонец, ты ж уже несколько раз на длинной дистанции обломался… Так, оставаясь в недоумении, вожусь с пристегнутым обратно и защелкнутым ящиком.
Вскрываю лючки, пытаясь понять, почему так тяжело идет лодка. Да нет, воды совсем мало, явно только то, что через крышки нахватал на волне в заливе. Обматываю подставки изолентой, чтоб не проваливались. По-человечески креплю мешок, на котором сижу. Гребу обратно. Ха, а я думал, что сюда было тяжело – лодка не идет, прилив. К веслам привязали гири… Наконец выгребаю, дрейфую, снимаю весла и понимаю, что они полные воды. Самоделкин хренов...
Ветра фактически нет. Вижу приближающийся парус – WeedWarriors, гребут, как черти. Дожидаюсь их, перекидываемся шутками, рассказываю, как найти остров. Плыву… Скорость — 2 узла, А-каты хорошо ходят в слабый ветер. Впрочем, мой Утенок тоже хорошо это делает. Угу – только ты в прошлом году до этого места доплыл только к сумеркам, при этом гребя, как Папа Карло.
Неудача с веслами расстроила, мозг лихорадочно думает, что делать. Первый чекпойнт – цветочки…
Закат…
Мощный фонарь - прожектор для ныряльщиков привязан на шнурке к трамплину. На голове и в «расходной» сетке налобные водонепроницаемые фонарики. Согласно Законам, лодка без мотора до 7 метров может нести один белый круговой огонь, или же иметь фонарь для подачи сигналов при приближении другого судна. Нести или не нести полные ходовые огни (зеленый, красный и белый) – мы обсуждали много раз на вебсайте, каждый решал за себя. Я несколько раз покупал батареечные навигационные огни, все они выходили из строя очень быстро и в самое неожиданное время. В последнее время появилось много очень маленьких и легких, фактически не пожираюших энергию навигационных огней по технологии LED, но стоили они дорого.
В прошлом году я поменял спасательный круговой фонарик на спасжилете на дорогой проблесковый, и вертя в руке старый, понял, что вот он, идельный круговой огонь для моего судна – тоненький цилиндрик под две АА батарейки, специальная многогранная линза, рассеивающая свет в разные стороны, создавая эффект бликов. Он не казался ярким, но был виден на расстоянии более 2-х миль. Я несколько раз оставлял его включенным у стоянки, и всегда удивлялся, как далеко он пробивает, даже тогда, когда свет костра уже не заметен.
Стоил он на распродажах в яхтенных магазинах зачастую меньше 10 баксов. Я удлинил верхнюю вертикальную лату навороченного паруса Лебеденка и на ее конец закрепил этот фонарик, который фактически ничего не весил. Огонек на двух свежих батарейках работал долго, по опыту часов 14-15, я просто зажигал его при последнем, в дневное время, подъеме паруса. Отпадала необходимость в проводке дополнительных фалов для подьема огня или же в создании сложной электрической проводки. Всегда считал – чем проще, тем лучше, ломаться нечему.
Навороченность паруса по-прежнему двигала лодку при кажущемся полном штиле. Верхняя часть паруса имела большую площадь и поддерживалась латами веером, с самой последней с огоньком, уходящей вверх, за мачту. В слабый ветер именно эта часть и работала – там, на высоте в 8 метров, всегда что-то дуло, иногда это были просто вертикальные, термальные потоки. В сильный же ветер верх паруса просто «отваливаливался», не создавая кренящего момента. Ну и мачта была гибка, с длинным свободным топом, который тоже, при усилении ветра, начинал спускать порывы. Да и переднюю шкаторину я мог натянуть с десятикратным усилением, изогнув мачту назад и превратив парус в доску, а еще и натяжение ромбовант регулировалось с трапеции, так, чтобы можно было, при еще большем усилении ветра, ослабить их и изогнуть мачту в средней части, уменьшив пузо, а еще…
Вова, слезь с трапеции, какой ветер, тебе весла нужны.
Задумавшись, а имеет ли смысл плыть – в прошлом году самой большой моей ошибкой именно продолжение движения через первую штилевую ночь и полная бездеятельность на второй, ветренный день, я, глянув на GPS, понял, что удивительно близок ко второму чекпойнту. Кроме того, зная, что пока не приведу весла в какое-нибудь приемлемое состояние, не успокоюсь, я решил — а зачем приставать?
Вот только бы румпель закрепить. На Утенке румпель был обмотан липучкой, ее мягкой стороной, а сами крючечки, жесткая часть, стратегически расположены на балках и трамплине – поэтому, где бы я не бросил его, он залипал автоматически, по крайней мере при слабых и умеренных ветрах. Впрочем, я потратил много времени, балансируя лодку, и вела она себя соответственно.
На Лебеденке через весь трамплин проходил кругообразный погон шкота, и как удлинитель румпеля не бросай, он опирался на погон. Я приклеил на край липучку, но она не выдержала испытания первого пересечения залива, когда волны перекатывались через всю лодку, и смылась.
Пришлось доставать резиновый шнур и привязывать.
Задача 1 – сделать так, чтобы подставки под уключины не болтались и не проваливались, и не застревали после, когда их надо вынуть. Ха, это просто…
Ручная дрель, вернувшаяся на Родину – где-то совсем рядом я ее покупал в отчаянных попытках починить руль в Первой Гонке.
Болты, которые будут служить фиксаторами…
Ночь расцвечена многочисленными разноцветными низкосидящими огоньками. Народ серьезно подошел к проблеме навигационных огней на маломерных лодках. Зато Мой Огонь — Самый Высокий… Hey, CrazyRussian! … Ну Crazy, ну Russian, а чо так орать-то… Самые любопытные подгребают и интересуются, чем занимаюсь. Чем - чем…Примусы починяю.
Задача 2. Это сложнее. После долгих раздумий решил весла пока не укорачивать и не пилить, а сделать их герметичными. Тюбик со страшным герметиком 5200 – кто имел дело с ним, тот понимает.
Все заклепки, соединения, швы обмазаны. Теперь пробка в трубу. Как шутят американские яхтсмены, если на твоей лодке ничего не отремонтировано с помощью Dust Tape – строительным скотчем, то твоя лодка не была в море. Наматываю цилиндрик, разрывая рулон пополам, обмазываю герметиком, засовываю в трубу. Пропихиваю дальше, так, чтобы вторая половина моих раскладных весел воткнулась, лодка-то, блин, широкая. Пока все удачно.
Второе весло. Процедура накатанная… Лодка перекашивается. Оглядываюсь, блин, слишком проблизился к берегу, и похоже, попал на мель. Прибойная волна. Хватаюсь за румпель, раздирая узел на резинке, ставлю носы к волне, хватит ли ветра? Или лучше заняться серфингом и выброситься на берег? Волна перекатывается, смывая весло, хватаю его в последний момент, тем не менее ползу, переваливаясь через следующий вал. Вроде продрался. Да и ветер, если Это можно назвать этим словом, усилился. Неужто ночной бриз?
Все в герметике… гидрокостюм, трамплин, перчатки, подозреваю, что и остальные части тела, но с веслами покончено.
Лебеденок бежит. Т.е движется. Совсем рядом, впереди, вход в залив, ведущий ко второму чекпоинту. Просматриваю лоции. На входе, по моему курсу, отмель, по–взрослому, ее надо огибать и возвращаться вдоль берега с противоположной стороны. Прибой на отмели, на которую я, по невнимательности попал, испугал. С другой стороны, в прошлом году, при более сильном ветре, я эту отмель проехал, не заметив, но днем… А сейчас ни зги не видно. А у берега шумит, и чем ближе приближаюсь, тем шумит серьезнее. Устал. Решаюсь идти напролом, в конце концов, не такой он и сильный, этот прибой, лодку соберу, даже если и по частям до берега доберусь.
Проскакиваю. 2 часа ночи. Надо искать место для ночевки…
Решил забраться вовнутрь и сэкономить гребное время – залив извилистый и пересечь мосты можно во многих местах, в прошлом году я был орел, и греб как коршун, т.е. на дальние расстояния, т.е. вы поняли, что устал я уже.
Впереди, на островной косе, горит костер. Слабая надежда, что кто-либо из наших греется.
Подплываю, слышу пьяные голоса и визгливый женский смех. Вижу моторки. Место замечательное. Мне ж по утру надо мачту скидывать, а значит разгружать катамаран и класть его на бок. Извиняюсь, говорю, что усталый путник, и проберусь мимо них дальше по косе. Две шавки. Люблю собак. Переживал смерти своих, как самых близких людей…
Норовят укусить меня, когда отвернусь… Отвожу катамаран далеко, на самый конец косы, в надежде на отдых. Шавки добираются до меня и поднимают хай… Слышатся крики, чтоб я делал свое дело и убирался, иначе собаки не успокоятся.
Вдох через нос, выдох через рот… Веду катамаран по мелям, иногда проваливаясь по пояс, помня, что где-то там, у самого моста, должна быть отсыпка, где мы чинились в самый первый год. Нахожу ее, разгружаю катамаран, вешаю гамак на кусты. 65 миль позади… Сон.
Второй чекпойнт, катамаран привязан бортом к прогулочному понтонному катеру – на берегу места совсем мало, оставляю его каякерам. В общем, гребля и пересечение мостов прошли удачно, даже почти не отставал от Вэнмэна, который прогреб мимо, когда я уже скинул мачту и загрузил катамаран. Но в веслах опять булькает вода, хоть и не много, с этим надо что-то делать. Народ готовит еду на примусах, я ничего фактически не ел уже больше суток, но сама мысль вызывает отвращение.
Перебрасываюсь несколькими словами с Джерджем. Он греб весь вечер и почти всю ночь, подремал пару часов на якоре, чуть не кувыркнулся в прибое, входя в залив.
Становится жарко. Принимаю душ, споласкиваю вещи от соли, все равно все мокрое. Серьезные проблемы с руками – все царапины и ссадины, полученные при сборке, воспалились от постоянного пребывания в соленой воде. Решаю запенить весла, надо только найти марину или хозяйственный магазин. Выясняю, что магазин далеко, километрах в 35, но марина рядом, на другой стороне залива. Бегу туда, с моста замечаю отходящего Вэнмэна, желаю ему удачи, он шутит, мол ты и здоров, мало тебе гребли, ты еще и по утрам пробежки совершаешь.
Курортная Флорида, в воскресение все спят и закрыты.
С моста открывается необыкновенное зрелище – Парадокс, идущий под всеми парами, поднимая волну, а с кормы Матт без видимых усилий орудует одним веслом. У меня аж челюсть отпала.
Уже позже, на финише, я выбрался с Маттом на его микрокрейсере, дабы понять, что это за вешь такая, гребля юлоу. И лодка, и ее хозяин уникальны, наверное, это тема для отдельного рассказа. Он прошел на своей яхте все восточное побережье Северной Америки много раз, были и пересечения Гольфстрима в неудачную погоду, и кувырки на 360. На мою реплику, что в его руках и весло и лодка кажутся пушинками, он ответил, что многие годы тренировок в заходах в порты против настоящего, океанического отлива.
Я сумел приноровиться и сделать круг почета, орудуя одним веслом. Было трудно удержать весло на шарике, вокруг которого оно вращается. Гребля отнюдь не интуитивна, и лодка должна быть тяжелой, чтобы противостоять моментам, направленным в стороны, но позволяет использовать самые сильные группы мышц и вес тела.
У чекпоинта наталкиваюсь на хрупкую женщину, явно из наших, и, замечая, что она проверяет бумаги и диктует наши данные по телефону, понимаю, что волонтер-организатор. В робкой надежде спрашиваю, не подбросит ли она меня в магазин, она соглашается… С ней явно не все в порядке, замедленность, осторожность движений, такое ощущение, что все ей дается с трудом, но мне не до этого, нужна пена. В машине разговариваем, и тут я понимаю, что она только что отгребла Марафон, и после него она и будет главным менеджером остального участка – Шеф в этом году гребет каяк.
Морской магазин, есть, есть пена! Какие же они все-таки тормоза, в этой Флориде…
Я единственный человек в магазине, тем не менее вся операция занимает минут двадцать пять.
Деннис спит за рулем…. Мне стыдно, мучительно, до боли стыдно, матерю себя, расталкивая её.
Просверливаю отверстия в веслах, заливаю, пока пена сохнет, перетряхиваю и переукладываю вещи, вокруг суетится девочка-корреспондентка и снимает меня во всех возможных видах, блин, нашла кого снимать. С другой стороны, после публикации в Sea Kayaker Брендоновского рассказа о Мичиганской Гонке, я теперь знаменитость. По крайней мере поздравлений наполучал от совсем незнакомых людей. Да и девочка мне нравится… что-то удивительное с моим организмом, вроде на кофеин еще на налегал, может весна?
Снаружи дует, и дует хорошо, Вэнмэн разговаривал со своей женой по сотовому, она еще не финишировала. По ее словам, ровные, бризовые 7-8 м/с, я же теряю время.
Гребу против течения и ветра. Самое близкое место, где можно вылезти на берег и поставить мачту – прошлогодний остров, до него не более километра, но каждый гребок двигает лодку всего на несколько сантиметров, останавливаться нельзя, тут же сносит. Нестерпимая жара.
Пляжик маленький, под обрывом, и вода пребывает. Пытаюсь поставить катамаран на бок, чтобы прицепить мачту, но корма в воде, и волны от катеров ее разворачивают. Двигаю его то туда, то сюда, то мачта цепляется за кусты, то носы за корни, один раз вроде все получилось, но пришла волна и … катамаран падает…. С ужасом думаю, что все, приплыл. В воде и на берегу много камней, покрытых ракушками… Но удивительно, лодка выдерживает, все-таки не зря я ее всю зиму вылизывал.
5 вечера, я полностью измотан от всей этой гребли, сборок, разборок, постановок, снятий мачт и пробежек до магазинов. А еще и жара… Силком запихиваю в себя бутерброд. Надо идти.
Я внутри, за островами почти паркет, Лебеденок бежит, делаю не меньше 8 узлов. Впереди большой залив с выходом в море. Понимаю, что если выходить, то надо подписываться под бессоную ночь, и идти не останавливаясь до 3-го чекпоинта, а это 90 миль. Ночи темные.
Ветер с моря, наверняка раскачал волну, на берег выбросится будет сложно.
А идет холодный фронт… И вроде слабый, но с грозой.
Остаюсь внутри. Боюсь, боюсь грозы… Не шквалов, но молний. И понимаю, что статистика на моей стороне, но боюсь. В общем, никогда из меня гонщика не получится, рисковать не умею…
При первых всполохах на горизонте заруливаю на необитаемый остров, нахожу удивительный для этих болотистых мест пляжик. Вешаю гамак…
Итог дня – пройдено 25 миль, мда, не густо.
Все отсыревшое… Моя кожа плохо реагирует на соль, начинаются раздражения. Песок везде, а он здесь ракушечный, с острыми краями. Песчинки попадают в воспаленные ранки на руках, боль почти не прекращающаяся.
Не могу уснуть, похоже, перенапряжение. Кипячу чай, ложусь, встаю… Ливень… Наконец засыпаю и тут начинет сводить ноги, то одну, то вторую, судороги бьют все тело…
Утро. Чугунная голова. Онемевшие, опухшие руки.
Готовлю суп. Медленно, все очень медленно.
Слабый северный попутный ветерок. Впереди острова заканчиваются. Правлю в южному выходу, но тут в мозгах медленно, как через жернова, проплывает мысль про мост. Смотрю на лоцию, все правильно, южный – низкий, 26 футов, у меня катамаран 28, надо идти к северному, он выше да еще и разводной… Откуда взялась эта уверенность в том, что второй мост выше, я так и не понял… Лоции я проштудировал много раз, фактически заучив их, но готовил я маршрут под Утенка, а с ним я проходил под любым из этих мостов.
По прямой до моста рядом. Ольстеровая мель, на которую я вылетел в прошлом году ночью, видна, по периметру сидят рыбаки. Остаюсь на форватере. Не выйдет из меня гонщика, ну не выйдет…почему не срезал?
Фарватер повел в обход, Лебеденок, встав в галфинд, подпрыгнул, стряхивая с меня дремоту.
Вдруг оба руля соскакивают со стопоров, откинувшись, за кормой выростает горб, как от взрыва подводной бомбы. Сердце екает. Интересно, кого я переехал. Скорее всего Монати – я точно не уверен, но думаю, что по русски это Морская Корова – эдакое совершенно безобидное животное, они были под угрозой полного исчезновения, но, после совершенно жестоких законов об их охране, развелись во Флориде во внутренних заливах в большом количестве. Хотя это могла быть и морская черепаха.
Все так же в каком-то болезненном оцепенении подъезжаю к мосту. Правлю в соседний со створом пролет, он повыше, чем массивная разводная часть. Медленная-медленная мысль, а что-то низковато. Удар… Дальше быстро, очень быстро – Лодку клади, мудила! Вывешиваюсь, схатившись за трапецию, катамаран разворачивается, отливное течение тащит под мост, сейчас лягу, проплыву под мостом, там поставлю… Ну, еще…. Левый нос ударяется в сваю, отскакивает… и я въезжаю носами ровно между свай, накренившись и намертво заклинившись.
Тяну парус вниз, собираю весла, они не стыкуются, отталкиваюсь, скребя всем, чем можно по бетону и ракушкам. Гребу, гребу…А течение-то сильное, отгребаю, но катамаран разворачивает и опять несет. Цепляюсь за внешнюю сваю, привязываюсь. Понимаю, что если парус подниму, то отсюда уже отойду. Если только дыру в корпусе не сделаю – он бьется и скребется об ракушки. Стыдно… Подъезжают рыбаки на катере, спрашивают, нужна ли помошь.
А вообще-то хорошо бы отсюда отъехать, соглашаюсь, протягивая запасной длинный конец. Они пытаются меня оттащить, но сами не вписываются и отпускают веревку. Бьюсь уже задом мачты, и прикладываюсь правым бортом к сплошной стенке. Рыбаки возвращаются, сами изрядно ободрав свою моторку, и тянут на мель. Благодарю и извиняюсь… Бросаю якорь.
Ползаю по бортам, кроме нескольких глубоких царапин и всеобщей потертости, вроде повреждений нет. А я еще раздумывал, класть ли мне четвертый слой краски, и переживал, что пошкурил я халтурно, и кое-где были видны неровности эпоксидки…..
Поднимаю парус — в самом верху застревает и не идет, смял ликпаз. Вывешиваюсь на фале, вроде продернул.
Осматриваю, все ли цело на трамплине – вроде ничего не уронил и не раздавил, ан нет – галлонная канистра с водой пуста – наступил на нее и сорвал крышку.
Итак, что имеем – два литра воды в корпусах - НЗ, поллитра в канистре, мало, но сейчас приставать не буду, лодка потрепана, но вроде цела, кроме удара по самолюбию, легко отделался.
Мост открывается каждые полчаса, пока ковырялся, он как раз и открылся и закрылся, ну что ж, будем дефилировать, смотрите на героя.
Подхожу, отчетливо вижу линейку на отметке 27 футов, ну чем думал-то, а?
Включаю рацию, слушу бурное обсуждение моих приключений и много различных мнений о моих умственных способностях, Oh, well…
Пропускаю все суда, пристраиваюсь в кильватер, ветра мало, только течение, чуть отстаю, и вижу, что мост начинает закрываться, блин, меня решили полечить… Понимаю, что проскочу, но отворачиваю в сторону… Экий я осторожный….
Пытаюсь связаться со смотрителем по рации, но от волнения вылез дикий, непрошибаемый акцент, слов тоже подобрать не могу, он меня не понимает, и похоже, еще больше свирепеет.
Еще полчаса потеряны…
Наконец в открытом Мексиканском заливе. Слабый попутный ветер – нет ничего хуже для моего катамарана – в чистый фордак он не идет – парус узкий и плоский, начинаю рисовать зигзаги. Надо срезать и идти по прямой, но есть надежда на бриз, и я то подбираюсь под берег, то ухожу далеко в море. Медленно, очень медленно. На одном из поворотов вдруг замечаю блеск весел, и понимаю, что только кто-либо из моих соперников мог забраться так далеко от берега. Подхожу, интересуюсь, как он, все ли в порядке. Говорит, что никогда не был так далеко от берега, а в остальном, все хорошо, да вот только вода заканчивается. Извиняюсь, что не могу помочь.
Непонятно, откуда поднялась волна. Скорости недостаточно, и попутная волна переливается через низкую корму, прошибает через сетчатый трамплин… все мокрое… Телефон, лежащий в водонепроницаемом ящике внутри гидромешка, отсырел. Еще работает, но не реагирует на половину клавиш, и я не могу его выключить. С GPS тоже что-то странное происходит – самопроизвольно скачет с экрана на экран и постоянно издает какие-то звуки.
Марко Айланд, здесь в прошлом году я скаканул вовнутрь, срезав по каналу длинный объезд вокруг Мыса Романо. Не получится – самый пик отлива, со слабым ветром не пробьюсь.
Вечереет, до мыса засветло не добью, а там коса, мели и сложные течения. А волна большая, точно угроблюсь. Надо скакать внутрь, последний шанс — пролив Каксамбас, мелкий и узкий, на лоции специальное предупреждение о прибое с надписью, что без знания пролива лучше не соваться. Ну вот сейчас и узнаем.
Ну и чего пугали? Вообще всю гонку переживал и волновался за такие места и удивительно легко их проходилю На песчаной отмели стоит каноэ с парусом, ба, Тим Нутка! Готовятся к ночи. Ну что ж, и мне пора.
Отчерпываю воду из корпусов, на волне все-таки где-то просачивается. Утепляюсь.
Батарейки для огней --- достаю пакет из гидромешка, что-то он подозрительно теплый, так и есть, шипят.
НЗ – водонепроницаемый ящик в трех полиэтиленовых мешках и внутри самого надежного гидромешка. Две в габаритный фонарь, две в GPS. GPS включается и не реагирует ни на одну клавишу. Включается на карте, которая в масштабе 1 к 20 милям, т.е. толку от нее никакой, я и сам знаю, что приблизительно здесь.
Налобные фонарики. Не работает ни один. Хватаюсь за прожектор для подводников. Не включается. Раскручиваю – внутри вода.
Перебираю налобные, из двух собираю один, последние две свежие батарейки впихиваю в него. Вроде горит, но как-то неуверенно.
Пробираюсь по каналу, отставая от Нутки – они гребут, я под парусом, наконец я на другой стороне, в районе, который называется 10000 островов, без света и с фактически умершим GPS-ом. Знаю, что на входе в канал, ведущий к третьему чекпойнту, будет бакен, курс по компасу мне известен, доберусь, главное в сами острова не впендюриться, там мели и ольстеры, можно все переломать. Фордак, зигзаги рисовать не хочется, труднее будет ориентироваться, да и скорость не нужна – торопиться некуда – пик отлива в полночь, по хорошему, надо к каналу подойти часа в два ночи, чтоб с течением вьехать. Можно, конечно, лечь спать, но метеорологи обещают заход ветра и его усиление – т.е. к утру я могу в канал не пробиться. Одно воспоминание о прошлогодней 3х-часовой гребле последней мили меня бросает в дрожь
Беру курс, сначала по компасу, потом выбираю путеводную звезду, на которую буду ориентироваться без подсветки. Полночь. Бакен. Вот и сужение, все, отпарусили. Достал последний литр пресной воды. Меня обходят ребята на каное, говорят, что я шустрый. Ага, был таким… Эх, погребли.
Странное течение… В этих болотах, в начале прилива оно не соответствует генеральному направлению – вода вливается в канал, но потом растекается, иногда можно попасть на участки, текущие совершенно в противоположную, по твоему мнению, сторону. Как сейчас, например. Гребу, лодка не идет, бакены редкие, ночь темная, постоянно въезжаю то в кусты, то на мели. Похоже заснул, или просто вырубился и очнулся от плеска рыбы, которая разбегалась от катамарана, какая-то гигантская стая. Не вижу ни одного огня, не понимаю, где я, весла молотят ил. т.е. где север, где юг, я знаю, но как выбраться из этого поля, не понимаю, куда бы не поплыл, наталкиваюсь на отмель или кусты, елозаю туда-сюда, гоняя рыбу, в какой-то момент решаюсь сдаться и лечь спать до утра, но дикая злость начинает колотить меня, и тут краем глаза цепляю огонек бакена. Еще полчаса ушло на то, чтобы найти проход обратно на канал.
Ветер усиливается, как и обещали.
Ну вот и Чоколовский залив. Что ж ты такое, соотечественник, натворил, что твоим именем это болото назвали? Ветер дует, и хорошо. До чекпойнта мили две-три, но понимаю, что угроблюсь, воды в заливе нет. Но финиш так близко, и я поднимаю парус. Хватило ровно на три минуты, и катамаран с диким скрежетом вылетает и садится на ольстеров. Не хватало только пробоину получить для полноты адвенчуры. Вылажу, тщательно ощупывая дно – эти устрицы растут друг на друге, образуя рифы, и края у них острые, как бритвы. Перед глазами плывет картина истекающих кровью ног, пытаюсь вспомнить, где у меня лежит аптечка… Так, крайне аккуратно пячусь, сползаю, отвожу катамаран на глубину, бросаю якорь. Отплавал. Снимаю парус, стелю его на трамплин, чтоб хоть чуть суше было, стелю сверху космическую пленку. Еще 70 миль позади…
Через сон слышу, как катера рыбаков проносятся по каналу на утреннюю рыбалку, поднимая волну, которая переливается через корму, пихает меня снизу.
Третий чекпойнт. В первый раз чувствую себя выспавшимся и отдохнувшим, наверное, акклиматизировался.
Я, оказывается, снова в группе лидеров. Бегу в лавку, покупаю воду в литровых бутылках и батарейки. Выбрасываю всю еду, лишний вес, оставляю только пару пакетов с супом да пряники. При отъезде купил в русском магазине пластмассовое ведерко с пряниками, и, удивительно, но это ведерко с обычной полиэтиленовой крышкой, в авоське безо всякой зашиты оставалось сухим. На пряниках, да на Сникерсах и выжил.
Опять перегружаю лодку, перенося весь вес вперед. Кручу в руках фонарь для подводников, тяжелый, зараза, но жаба давит, он дорогой — остается на катамаране.
Из самого последнего НЗ достается Etrex. Толку от него, правда, мало – поленился купить к нему кабель и загрузить все waypoints, но хоть скорость да свои координаты буду знать.
Причаливает Джердж. Как всегда, безобидно издевается надо мной и благодарит за то, что я его дождался.
Гребу… вроде освоился и, наконец, все работает. Места, в которых я ни разу не был. По лоции – долгий извилистый Pass – канал между островами, а затем открытая вода вдоль совершенно диких мест. 60 миль до следующего контрольного пункта, 90 до финиша. У каякеров отсюда есть много различных путей, срезая углы и ночуя среди аллигаторов, ну да и бог с ними.
Джердж догоняет меня, завидую легкости, с которой его лодка превращается из гребной в парусно-гребную и парусную. Имея проверенный гоночный корпус Лазера2, она несет легкую углепластиковую свободностоящую, вращающуюся на подшипниках мачту, на которую наматывается парус. Отдельный, изогнутый, уходящий в палубу, гик. Конфигурация позволяет зарифить парус в любом положении, потянув за конец, намотанный на барабан внизу мачты, ну а ассиметричный гик автоматически регулирует пузо в зависимости от курса.
Он проходит мимо меня в широком месте, и скрываясь за поворотом, быстро свернув парус, кричит, чтоб я не торопился поднимать свой – впереди сужение.
Рулевой встречного катера подбадривает меня и говорит, что впереди хороший бриз, впрочем, я это уже чувствую по возросшему сопротивлению лодки.
Наконец, широкая вода.
Достаю, достаю Джерджа. А далеко он ускакал, пока я греб да возился, сначала продергивая застревающий парус, а потом облачаясь в костюм, защищающий от солнца, да в подвеску от трапеции. Проношусь мимо, издеваясь, и крича, что ему не достает второго корпуса. Джердж соглашается.
Мы с ним всю зиму обменивались письмами. Он в поисках фабричного катамарана, который можно модифицировать под семейные крейсерские плавания. 99% пляжных катамаранов, когда-либо выпускаемых в Америке – это чисто гоночные машины, и найти модель, у которой было бы достаточно объема в корпусах, откидные шверты, возможность хранения вещей в корпусах, сложно. Джердж с самого начала ставил под сомнение возможность одиночного плавания на катамаране в обычных для нас (т.е. не рафинированно-гоночных-внутри залива-с пляжем) условиях.
И по тому, как он уверенно доставал меня, несмотря на мой большой отрыв на открытой воде, похоже, был прав.
Ветер усиливается. Лебедь летит, несмотря на волнение, оно не сказывается на лодке, скользим по верху, перелетая через волны. В первый раз за всю гонку катамаран оказывается в условиях, для которых создан. Средняя скорость, которую я выставил еще на берегу, до гребли через болота, перескакивает через 7 узлов и ползет все выше и выше Мгновеная же скорость давно в двухзначных номерах.
Спортивный азарт опять, после тягомотины дрейфа и болот с упадническими думами, охватил меня, понимаю, что несу отрыв всем, достать бы Матта. (Матт к этому моменту если не финишировал, то был близок к этому. В отличие от нас, на скорлупках, он, в своей капсуле, пошел через грозовую ночь и благополучно проспал ее, поставив лодку на саморулежку. И с западным ветром, который гнал сейчас мою лодку, проскочил весь Флоридский залив, не заметив лабиринта).
Берег постепенно загибался на восток, галфвинд-бакштаг сменился на полный бакштаг. Лодка, втыкаясь в особенно крупную волну, тормозилась, и я стал особенно внимательно наблюдать за тем, что впереди, при приближении вала приводясь, набирая как можно больше ветра и отрывая лапу, чтобы, после фонтана брызг увалиться и продолжать скользить, не теряя скорости.
Пошли пляжи, по которым я путешествовал на Рождество с моим другом, знакомые места. Последний, четвертый промежуточный финиш рядом.
Вечереет и становится холодно. С другой стороны, вода градуса 22 по Цельсию, и лодка летит, и до чекпойнта 10 миль, меньше часа. И я, если не первый, то второй точно.
Умом понимаю, что вымпельный ветер, который обдувает меня, в простеньком мокром тренировочном костюме безо всякой защиты, около 15 м/с, т.е 55 км/ч, и я был первый, кто всегда кричал, что одеваться надо до того, как замерз, и дикий озноб колотит меня, но я правлю к финишу, правлю до тех пор, пока перестаю понимать, кто я и где я, когда удивительные радужные цветы вырастают на горизонте…
Помню, как переложил румпель, направив лодку к берегу, но не помню, как вытаскивал катамаран на пляж.
Сознание, как и в прошлом году, начало играть со мной смешные игры с раздвоением, когда был я, который валялся по песку, бьясь в истерике, трясясь от холода, и был Я, который медленно, размеренными движениями достал флисовый костюм, разорвал несколько химических обогревателей, бросил их за пазуху, раскочегарил примус. Тот, мелкий я, кричал, тряся опухшими, воспаленными руками, что не может больше переносить всю эту соль и влажную одежду, порываясь раздеться и побежать голышом к людям. Побегай, согреешься, говорил второй, снимая рули, чтобы их не било волнами.
Я сидел на борту катамарана, катая в руках горячую кружку с чаем. «Никогда не делай то, о чем будешь жалеть». С этим ветром я через час буду во Фламинго. И еще через четыре на финише.
Не дури, соваться ночью во Флоридский залив без вэйпоинтов нельзя, да и с ними, впрочем, тоже.
«Никогда не делай…» Я сидел и понимал, что проиграл, что потом буду материть себя, но столкнуть катамаран в воду сил не было. Мошка, с закатом солнца вылезшая на свободу, облепила лицо и руки, пронзая сгоревшую кожу миллиардом иголок. Вздохнув, я развернул гамак с москитной сеткой.
Посередь ночи я проснулся и, глянув на полный штиль, разогнал енотов, которые подбирались к пряникам.
Взяв ведерко с собой под москитную сетку, убежал от мошки досыпать. Несмотря на многочисленные ужасы местных болот в лице аллигаторов, акул, скорпионов и змей, самую страшную опасность для усталого путника представляли еноты. Будучи созданиями с глубоким интеллектом, близкие к собакам по своим корням, они давно раскусили, что там где человек, там и еда, ну, а главное, пресная вода.
Каякеры рассказывали мне, как наблюдали, как мамаша учила щенков, как вскрывать лючки на каяках. Про то, что всякие молнии на палатках для них давно не были загадками, я вообще не говорю. То, что они не могли вскрыть сразу, они уносили с собой. Человека они не боялись, по видимому понимая, что находятся на территории национального парка, где запрещено ношение оружия.Кроме того, также как и у собак, шоколад у них вызывал наркотическую зависимость, и, чтобы добыть его, они вытворяли чудеса.
Утром я собрал истоптанный лагерь и столкнул катамаран в зеркало.
Вокруг, повсюду, скакали гигантские рыбы. Туши по центнеру весом делали свечки и плюхались обратно. Я медленно пробирался от одного пятна зыби на воде до другого… Потом стал эксперементировать с веслами, пытаясь найти хоть какую-нибудь возможность идти одновременно под парусом и подгребая. Получалось плохо. Замаячили классические плавники, оба, и спинной и хвостовой, и много, много… Вокруг катамарана мертвая зона, все-таки рыбы видели меня и огибали стороной. Интересно, а если ногой в воде поболтать, может хоть одна акула подплывет? Очень хотелось рассмотреть их вблизи.
Так я додрейфовал до последнего чекпоинта. К полудню… Торопиться некуда, для того, чтобы закончить гонку, у меня есть четыре дня, о своем вчерашнем фиаско я старался не думать, дабы не расстраиваться.
Рад видеть Декстера, который в этом году волонтирит. А тогда, в начале, он был первым каякером, дошедшим до финиша. Никогда не забуду его вопрос:"А как далеко от берега до ящика? Как далеко мне ползти?" Он без ног...
Вижу и двух гребцов, готовящих завтрак. Они идут в команде, хоть и на разных лодках. А, наплевать, что и им проиграл – понятно, что во Флоридском заливе я их не обгоню никак, если только мой ветер не будет, ну, такой, как вчера. Прогноз хреновый, в харю. Да хоть какой-нибудь бы уже подул.
Florida Bay представляет собой большой залив, отделяющий материковую часть Флориды от рифовых островов, Keys, тянущихся с севера-востока на юго-запад. Залив этот очень мелкий, с многочисленными громадными иловыми полями и многими островами, соединенными между собой косами. По праву считается рыбацким раем. Открытой воды, при первом взгляде, много, но редко где глубина достигает 2-х метров.
Через многочисленные мели и косы протоптаны тропинки для рыбацких лодок, которые весьма приблизительно указаны на лоции и зависят больше от трезвости рулевого драги. Обозначены они вехами, зачастую даже без рефлекторов, ни про какие-либо бакены и огни разговор не идет.
Самая мелководная часть находится как раз в районе Фламинго – чекпоинта, ближе к Кийс вода становится глубже, и параллельно гряде идет нормальный фарватер для судов.
Проще всего сравнить навигацию этого залива с игрой-головоломкой, когда шарик катается по плассмассовому лабиринту. Попал, или нет? Или обратно возвращаться?
Выбираюсь по узкому фарватеру от чекпойнта на глубокую воду, лавируя против слабого встречного, явно термального ветра. Крутя поворот каждый раз, когда начинаю скрести ил.
Ну, витязь на распутье… С этого момента у шарика есть три пути, налево, направо и прямо.
Налево, туда, куда мне надо, предстоит пять миль по полю в канале шириной в десять метров, и потом еще несколько таких же, правда покороче. Прямо — то же самое, но выбираюсь на глубокую воду быстрее. Самый логичный путь, в сочетании с прогнозом, обратно, вокруг, но это лишние 30-40 миль крюка – сначала до Мексиканского залива, потом до Кийс, и там, по фарватеру, расцвеченному красно-зелеными огоньками, до финиша. Путь, позволяющий идти через ночь.
Понимаю, что как бы ни пошел, гребцам проиграл – как-то своим, парусным, не так обидно.
Поэтому отсекаю самый простой и длинный путь, вокруг. Не пройти залив насквозь – значит попасть в него в следующий раз. Ну и, сегодня вечером и ночью – большой прилив, значит, и по полю проберусь.
Ползу, не могу найти входные вехи, в этом районе никогда не был, сначала ориентировался на птиц, сидящих на столбах, но птиц много, каналы тоже расходятся в разные стороны, ни один не соответствует его положению на лоции. В какой-то момент встаю, думаю, что застрял в иле, сбрасываю парус, начинаю грести, и… не двигаюсь. Проверяю глубину веслом – дык, больше метра. Включаю мозги, и никакого другого объяснения, что что-то меня держит, придумать не могу. На всякий случай проверяю свой якорь. На месте.
Большой крючок, не меньше, чем на акулу, и с веревкой, уходящей куда-то вглубь, сидит в руле.
Говорю же, рыбацкий рай.
Так проползаю первый канал, в каком-то месте, подгребая веслом, не удержав лодку, вьезжаю в веху и сношу ее. Надеюсь, что местные рыбаки хорошо знают, куда рулить.
Темнеет и ветер усилился. И, как обещали, в харю. Не могу найти следуюший вход, ерзаю туда-сюда. Ложусь спать на лодке.
День был прожит в игре. При устойчивом встречном ветре в 5-7 м/с я скакал из одного внутреннего кольца островов в другое, потом, распустив шкоты, разбирался с лоцией, выбирая ходы, о которых никогда не думал дома, планируя поход перед компьютером. Потом искал вехи, или просто глубокую воду, разрывы в косе, и катил шарик дальше, на следующий уровень, в следующий лабиринт.
Финиш просвечивал в разрыве двух островов, но я, глубоко ученый, глянул в лоцию и обнаружил риф, идуший между ними (а сколько наших не смогли перепрыгнуть через этот ручей) и порулил в обход, и летел счастливо и быстро, и таки впендюрился в этот самый риф, который, согласно лоции, выходил за пределы острова. Подумал о том, сколько еще вытерпит моя лодка, удивившись, что оба шверта целы.
Заякорив катамаран рядом со швертботом Вэнмэна и крейсером Матта, я, издавая радостные кличи, надвинулся на толпу, сидящую за столиками, и по тому, как мамы стали подзывать детишек с пляжа, отгораживая их от меня, понял, что что-то не так. Промахнулся 50 метрами.
Меня никто не встречал, все ушли на обед, и только одинокий ящик краснел на столе.
Будучи мужчиной в расцвете сил, т.е. в окрестностях 40, тем не менее, особенным могучим здоровьем похвастать не могу, и уж никак не являюсь атлетом, качком, и вообще представителем той загорелой категории, которые гуляют по пляжам, поигрывая мышцами сзади.
Здоровье подводило много раз, зачастую просто не хватало физической силы или выносливости, уставал я быстро. Очевидно, для того, чтобы успешно выступать в подобного рода соревнованиях, мне надо бросить пить, курить и говорить, или хотя бы сократить это все в три раза, и заняться общей физической подготовкой.
Мечтать можно о чем угодно, поэтому поговорим о реальных вещах.
Питание.
Я постоянно посмеивался, когда гребцы на Watertribe-овском сайте начинали обсуждать рационы, специальные напитки, витамины, минералы и расход/приход энергии. Я ведь знал, что нет ничего лучше копченой колбасы да банки тушенки.
Похоже, пора расставаться с заблуждениями. Постоянная жара и физическая активность убивают любой аппетит. Вода вымывает из огранизма все соли. Все это приводит к еще большему истощению. Я знаю, что большинство из каякеров шли на жидком питании – специальных, сбалансированных смесях, насыщенных калориями и минералами. Поддерживая свой организм в рабочем состоянии. Ну и, кроме того, такая диета весит меньше и занимает меньше места. Да и не портится. В общем, пора чесать репу и заниматься исследованием.
Одежда.
В этот раз у меня претензий не было – комплекты были из самых навороченных синтетических быстросохнущих тканей, специально предназначенных для этих целей, и они работали. Если я не забывал их вовремя надевать. Также был и гидрокостюм сухого типа из мембранной, дышащей ткани.
Моя кожа плохо переносит соль, солнце, влагу, это данность, с которой приходится мириться. Аптечка была внушительна и набор всяческих защитных, противовоспалительных, увлажняюших, осушающих и прочих средств был представлен.
Электрика и электроника. Честно говоря, я никогда не был в ладах со всем, что пикает, тикает и мигает. Вся электроника была водонепроницаемой и, в большинстве случаев, хранилась внутри одного или двух защитных слоев. Не помогло. Влажность во Флориде 100%-я, перепады температур, конденсат, абсолютная «мокрость» лодки, ну и т.д. Фактически все гонщики имели ту или иную проблему. Что радует, дело не только во мне.
Единственный способ, который я вижу – это иметь запасные системы. У меня были. И уметь ими пользоваться и готовить их, как основные. Ну, тут… Русский я, надеялся на авось.
О лодках.
Имея два катамарана, расположенных на диаметрально разных концах спектра – один, разборный российский надувной катамаран – походник и второй, радикальный пляжный гонщик, я, естественно, не мог удержаться, не сравнивая их.
Как я говорил, я изначально оценивал шансы доплыть до финиша на разборном Утенке куда как более бысокие, чем на гордом Лебеденке. Одной из основных причин выбора именно А-ката, помимо его однозначно лучших ходовых качеств, было желание понять, освоиться, сжиться с лодкой. Мой предыдущий опыт на Утенке в Watertribe-овских гонках говорил, что каждая из них дает понимание возможностей и пределов лодки, которое трудно получить за многие годы «нормального» плавания, будь то семейные походы или гонки вокруг буйков в заливе.
У меня были и есть планы на участие во всяческих «спортивных» гонках на пляжных катамаранах, поэтому я расценивал Challenge как интенсифицированный этап подготовки.
Собственно, именно с этим и связано мое изначальное пренебрежение ко всяким «походным» добавлениям к лодке, типа распашных весел. В моих целях не стояло превращение А-ката в крейсер, он просто совершенно не подходящая подка для этого.
Возьму ли я его в следующее подобное приключение? Скорее всего нет. Он будет доживать свой век в заливе катамаранного клуба, больше не сопротивляясь чуждым его духу веслам и большому дополнительному весу снаряжения. Принося мне много радости в свободном полете по субботам и воскресеньям.
Дошел бы я на Утенке? Безусловно, в тех погодных, очень мягких, условиях этого года. Был бы я быстрее? – Нет. Медленнее? Тоже нет. Скорее всего, мое время было бы таким же, но был бы я гораздо менее уставшим.
После финиша Матт, обсуждая комфортабельность его лодки, сказал, что он шутливо вывел новый показатель: «Количество улыбок на каждый час пути». Единственное время, когда я улыбался от уха до уха на Лебеденке – это когда я летел на старте, и на предпоследнем этапе. Безусловно, коэффициент комфорта на Утенке был бы выше.
Но Утенку пора на пенсию, он ее явно заслужил. Вопрос моей следующей лодки остается открытым.
О Watertribе.
Каким путем пойдет это соревнование? Я не знаю. Этот год был, безусловно, самым успешным с 70% участников, дошедших до финиша, с хорошей погодой и полновесными классами.
Гонка известна в среде гребных спортсменов. Начинаясь, как вызов природе и расстоянию среди походников, с удивительными конструкциями на старте, она тем не менее привлекла внимание «настоящих спортсменов» и я наблюдал, как многие из них, на самых навороченных карбоновых лодках, ломались, не проходя половины дистанции. Были и те, кто приходил первыми, гребцы с мировыми именами, рассказывая потом, что это было самое сложное испытание в их жизни.
Это наличие «спортсменов», впрочем, привнесло и свои проблемы, и я знаю, что Шеф, отличающийся крутым нравом, в этом году дисквалифицировал одного марафонщика за нарушение правил и долго буянил по поводу спортивного, 2-го класса.
К счастью, уже не приходится сомневаться в том, что ему удастся сохранить удивительную атмосферу, окружающую эти соревнования, атмосферу дружбы, взаимопомощи и честности.
Мой, четвертый, класс до сих пор состоял из походников и самоделкиных, считающих, что то, что они изобрели, без усилий доставит их на финиш. Я сам, безусловно, отношусь именно к этой категории, и считаю, что удовольствие, с которым я провожу зимние месяцы, придумывая, доводя и вылизывая лодки – это часть Challenge, часть почти наркотической зависимости от недельного Испытания.
Вчера я подписал Model Release – соглашение о том, что не возражаю на опубликование своей небритой физиономии на страницах весьма и весьма глянцевого журнала “Sail”, если, конечно, они посчитают мою рожу достаточно привлекательной. Рассказ жены Джерджа будет опубликован в одном из ближайших номеров. Хочется надеяться, что эта статья привлечет внимание и парусных спортсменов. Впрочем, судя по интернетовским конференциям, они все знают о нас. Может, статья послужит сигналом, что это не зазорно, махать веслом? Интересно будет посмотреть на старт следующего года, и еще интереснее на финиш.
Мы сидели с Шефом на финише, гоняя в руках отпотевшие банки с пивом, и говорили о путях развития, о том, что следующий год будет, скорее всего, решающим, и покажет, есть ли Watertribe просто яркий всплеск на фоне многих Adventure Races, или это полновестное, общепризнанное, серьезное соревнование.
Чествование Финишировавших. Награда - акулий зуб, талисман удачи.
Finish Group.