Маршрут
Давно хотелось посмотреть Северный Байкал – судя по отзывам, там красиво и мало людей. До похода никто из участников в тех краях не был. Особый интерес у меня вызывали Ушканьи острова – в основном потому, что их существование особо не афишируется, и нерпу увидеть было интересно. Ради них и Чивыркуйского залива пошли по восточному берегу. Направление с севера на юг выбрали в надежде на попутный верховик. Кстати говоря, надежда совершенно не оправдалась.
Нитка маршрута: г. Северобайкальск (1) – мыс Лаканда (2) - мыс Турали (3) – мыс Кабаний (4) – мыс Тоненький (5) – горловина Чивыркуйского залива (6) - б. Змеиная (Чивыркуйский залив, п-ов Святой Нос) (7) - о-ва Ушканьи (8) - мыс Хобой (о. Ольхон) (9) – Нюрганская губа (10) – Шибетский залив (11) - пос. МРС (12). Протяженность маршрута реально около 450 км
Время проведения 3 - 13 июля 2005 г.
Мат. часть
Катамаран “Гоблин”. Фиорд-М с некоторыми модификациями:
Паруса
Грот 10 м2 с двумя рядами рифов, стаксель 3 м2 на закрутке, генакер 16 м2
Карты
Набор карт 1:200000 (атлас Прибайкалья). В походе пользовались разметкой карт, описанной на сайте www.angara.net и GPS с настройками в датуме Пулково-42. В результате наблюдалась полнейшая идиллия между показаниями прибора и картой.
|
День |
Пройденный участок |
Пройдено км |
|
3 июля |
Северобайкальск – мыс Лаканда. Пересечение акватории с запада на восток. Ночевка на берегу |
38 |
|
4 июля |
мыс Лаканда – мыс Турали. Ночевка на берегу |
22 |
|
5 июля |
мыс Турали – мыс Кабаний. Ночной переход |
77 |
|
6 июля |
мыс Кабаний – мыс Черный. Ночной переход |
27 |
|
7 июля |
мыс Черный – горловина Чивыркуйского залива. Ночной переход |
66 |
|
8 июля |
Чивыркуйский залив. Полудневка. Ночевка на берегу в бухте Змеиная. |
22 |
|
9 июля |
бухта Змеиная – Ушканьи острова. Ночной переход |
40 |
|
10 июля |
Ушканьи острова – мыс Хобой. Ночной переход. Пересечение акватории с востока на запад. Вошли в пролив Малое Море |
51 |
|
11 июля |
мыс Хобой – зал. Нюрганская губа Вечерняя гроза. Ночевка на берегу |
20 |
|
12 июля |
зал. Нюрганская губа – Шибетский залив Ночной переход. Ночной шторм |
42 |
|
13 июля |
Шибетский залив – пос. МРС (он же Сахюртэ). Конец маршрута |
15 |
Первого июля вдвоем с Толиком приехали в Северобайкальск. На следующий день получили на складе ж/д вокзала катамаран и снаряжение. Сборку провели на территории местного яхт-клуба «Белый парус». Кроме того, Толик периодически пытался получить хоть какие-нибудь разрешения на посещение многочисленных национальных парков, лежавших на нашем пути. Оформить их заранее, из Иркутска, оказалось в свое время делом безнадежным. Впрочем, и в Северобайкальске нам смогли предложить только разрешение во фролихинский птичий заповедник, который находится в горах, километрах в 20 от Байкала. Попасть туда нам было бы очень сложно. Поэтому если в дальнейшем мы что и нарушили злостно, то вины нашей в том нет.
В середине дня приехали из Новосибирска Алекс и Полина. Не успев опомниться и купить омуля, они были погружены на катамаран. Часа в четыре вышли из северобайкальского порта и взяли курс на губу Фролиха, на восточный берег Байкала. Ширина озера в этой части около 30 км. Гоблин тяжело груженый, но прошли быстро, до темноты в бейдевинд при волнении баллов в 5.
Гораздо теплее бывает в январе в лыжном походе, чем в июле в парусном по северу Байкала. Палуба застелена пенками, и все равно снизу идет холод.
Бухта Аяя. Говорят, там хорошо. Куча матрасников с Северобайкальска. Бухта глубокая, а ветра мало. Не заходим. Первая ночевка на суше, мыс Лаканда. Каменистый пляж, довольно низкие берега.
Утром, когда мы еще батонились в палатке, приехали егеря на моторке, кажется попросили выйти по одному. Вышел сонный Алекс в драных штанах, смотреть остальных егеря не захотели. Сказали, что у нас 20 минут на то, чтобы покинуть заповедное место и поспешно смылись. В течение всего времени, пока мы завтракали, качались и грузились (на это ушло часа 2) егеря несколько раз мотались мимо, но близко не подходили.
На севере еще видны оба берега – и восточный, вдоль которого мы идем, и западный, постепенно удаляющийся. Западный – суровые склоны Верхнеленского хребта, покрытые тайгой. Над ним постоянно клубятся плотные облака, иногда темные тучи, видны молнии и полосы дождя. Восточный до Баргузинского хребта - более низкий, тоже лесистый, там тоже постоянно облака. Озеро – трещина между побережьями, над ним ясно. Иногда огромное облако полосами сползает с западных склонов, размазывается на пол-неба и тает над озером, почти не принося порывов. У нас штиль, иногда приходят слабые встречные полосы ветра.
Возле высокого скального мыса, у самой воды – поющая дюна Турали. Она перестала петь, когда из-за ГЭС поднялся уровень воды. С моря кажется просто ярко-желтым песчаным пляжем. Иногда над водной поверхностью двигаются низкие полосы тумана. Издалека выглядят непонятно.
Уже отстаем от графика, но делаем ночевку на суше. Ночуем как белые люди – местный охотник Игорь, обитающий в одинокой избе на берегу, предоставил в наше распоряжение целый летний домик с кроватями, выпил с парнями водки, рассказал Полинке историю про медведя, «который вытащил кровать вот из этого самого дома».
Утром на прощанье Игорь сказал нам, что день сегодня хороший, ветра не будет, снабдил нас свежим хариусом и даже живым налимом в тазике. Налима Полинка на правах кока потом отпустила. Термоса и газовая горелка рулят. День действительно солнечный и безветренный. Алекс дает уроки игры на камузе. Один раз при ясном небе пришел хороший встречный порыв, благодаря которому проскочили километров 10. Вечером задул полный бейдевинд – галфинд, идем под генакером, ура! Смешные маленькие облака на фоне таежных береговых склонов. Человечества нет. Прикол похода – по сведениям Алекса, на Байкале в советские времена имелись военные подводные лодки, потому что идеальная тренировочная база, глубины до полутора км. Вот и ждем – вдруг всплывет? Не всплыла ни разу. Голубой зеркальный горизонт, потом закат.
После заката сыро и холодно, ночной переход до мыса Кабаний.
Утром плотный туман, слабый полосами ветер. Откуда-то с юга приходит пологая зыбь – следы угасшего катаклизма. Туман оседает на парусах, из гика льется тоненькая струйка, палуба завалена тремя тушками в мокрых спальниках, с вант капает. Над топом мачты туман расходится белыми клочьями, в разрывах видно небо – высота тумана метров десять, но видимость никакая. Почти то же, что ехать на борде в сильный снегопад, движение безотносительное к пространству. Только булькает кильватер.
Подход к Кабаньему – вахта Толика. Земля появляется из тумана, как чертик из табакерки. Мыс низкий, в белой каше выступают темные корявые силуэты деревьев, у Толика глюк, что это поднимаются вверх клочья тумана. Все-таки земля. Днем стало ясно. Вылезли на берег, сварили уху из хариуса.
Уже отходя от Кабаньего, встретили байдарочников из Иркутска.
Ночью прошли мыс Черный. Что за мыс – в темноте неясно, почему-то ощущение близости человека. Вообще-то берега дикие, ближайшая населенка – поселок Давша. Моя ночная вахта перед Черным – ветер крутится, на выходе закисает и сменяется с бакштага на слабый мордотык, часа три болтаюсь на траверзе Черного, грызу сухари, бегаю ставить и снимать геннакер и ору песенки на радость подвахте. Байкал в этом месте почему-то кажется очень узким, чувствую себя как на выходе из нашего аванпорта. Пасмурно. Перед рассветом один раз немного подуло, благодаря чему восход застал нас в районе мыса Тоненького.
Бледный рассвет на пасмурном небе – мутным синим массивом открывается вдалеке Святой нос, видна горловина Чивыркуйского залива. Слева высокие отроги Баргузинского хребта с белками на вершинах. Позже небо разъяснилось. Прошли на значительном удалении от берега губу Давше с одноименным поселком в глубине.
После мыса Валукан берем курс прямо в Чивыркуйский залив, не углубляясь в бухту Сосновка. Идем в 6-8 км от берега.
Штиль. Носы зависли над абсолютным зеркалом. Ночью дует галфинд – хороший и довольно устойчивый, груженый кат идет как крейсерская яхта. Ночью прошли хороший отрезок.
По словам иркутских яхтеров, в определенные часы на входе ветер слабо тянет внутрь Чивыркуя, в горловине резко усиливается. Мы входим утром на слабом попутняке. В заливе вода прогревается, там в июле теплее чем в январском лыжном походе. Снимаем шерстяные шапочки. Утренний туман поднимается, слева на несколько километров вертикальные складчатые скалы. В северной части залива острова Лысый Калтыгей, Лохматый Калтыгей. Невероятно красивые острова необычной формы, они – края разломов огромных плит, вылезших из-под воды когда-то давно. Лысый – маленький, похож на каменную черепаху. Лохматый с севера скалами обрывается вниз, с юга – полого выходит из воды и покрыт лесом.
После совершенно пустынного Северного Байкала Чивыркуйский залив ошарашивает обилием жизни – перед нами продефилировала белая двухмачтовая “Диана” под мотором, мощные навороченные катера, маленький хеликоптер. Алекс забрасывает румпель и хватается за камеру.
После двух холодных ночных переходов объявляется полудневка в бухте Змеиная. Берег совершенно тропического вида, отмелый желтый пляж, лес с изумрудным оттенком, вода ТЕПЛАЯ!!!!!!! Свернули паруса и поехали ставить сети – мы с Алексом на веслах, Толик как штатный рыбак занялся инсталляцией. Все-таки семиметровая дура, каковой является Гоблин, для таких упражнений не предназначена – именно это я сказала Толику, когда в конце сети оказалось, что можно уже не грести, потому что нас все равно снесло на песчаную отмель.
В нескольких километрах вглубь берега горячий источник, тоже Змеиный. Там можно встретить греющихся ужей. Вода собирается в некий рукотворный резервуар, в котором положено отмокать. Резервуар огорожен досками, судя по фотографиям замшелыми и склизкими.
Ветер в Чивыркуе включают два раза в день – на утреннем мы приехали, а собраться к вечернему были морально не готовы. Поэтому полудневка перетекла в ночевку; разгулявшаяся команда ушла принимать горячие ванны на источник, а меня одолела брезгливость, хотя фотографии я увидела уже потом, и я осталась готовить ужин. По дороге от источника команда нашла торговую точку, где приобрела некое зелье, кажется рябиновку местного производства, а также вино не менее темного происхождения.
Утро. Ветра нет. Сняли сети. Что удивительно, там было довольно много рыбы, правда в основном окуни. Было впрочем несколько омулей. Выход из Чивыркуя в плотном тумане. Красив Лысый Калтыгей, если пройти рядом с ним справа (с восточной стороны) – желтые скальные сбросы, наверху кедры и огромные стаи чаек. Ближе к полудню внутрь залива задул вполне достойный ветер. Выйдя в лавировку из Чивыркуя. На выходе из Чивыркуя на отмелом галечном мысу видели разбитую ржавую баржу. Рядом большой деревянный крест. Обогнув северную оконечность полуострова, встали на самом кончике Святого Носа, чтобы можно было видеть Ушканьи острова, и, поскольку ветер опять выключили, употребили остаток дня на чистку всех добытых окуней, их засолку и развешивание на веревочке, натянутой между вантами.
Вечером, так и не дождавшись ветра, выходим на Ушканы. Ушканьи острова – наиболее охраняемое и чистое место на Байкале. Острова Большой, Малый, Тонкий. На Большом огромные муравейники, самая большая их плотность в мире. Летом – колонии нерпы. Ночной переход, слева на фоне ночного неба – громада Святого Носа, до него несколько километров, но я не могла отделаться от ощущения, что это совсем близкий и невысокий берег. В ночи несколько раз слышали крики – утробные, очень странные. Может быть, так кричит нерпа? Или это была птица? Со скуки пытаюсь уверить бодрствующую Полину, что это медведь, но она мне, кажется, не поверила. Утром снова плотный туман.
Туман поднимается – я вижу справа по курсу тонкую полоску над водой. Ушканий остров? По ЖПСу пора бы. Выглядит как очень-очень близкий маленький песчаный плес, поросший тростником. Туман висит на высоте несколько метров над водой, все, что выше, невидимо. Потом туман поднимается и становится виден весь Большой Ушканий – покрытый тайгой горб в несколько километров длиной, поднимающийся из воды на несколько сотен метров. До него еще километров пять. В бинокль обнаруживаем домик на берегу на большом – нехорошо, там метеостанция, и там же базируются злые егеря на моторках. Разрешения у нас нет, его можно было бы получить только в Усть-Баргузине, который находится дальше на юг. Посещение Ушканов стоит 600 рублей с носа, поэтому легальный заход нами как-то особо не рассматривался. Встречи с егерями успешно избежали.
Приблизились вплотную к
острову Тонкому. Огибая узкую косу, впервые увидели в воде нерпу. Голова
плывущей нерпы похожа на противогаз – лысая, темная и блестящая с торчащей
впереди блямбой. За косой светлый каменистый пляж – там целое лежбище
нерпы, пучеглазые рожи плавают в большом количестве и проявляют некоторый
интерес к Гоблину, плывут параллельным курсом, но близко не подходят. Иркутские
яхтеры потом расказывали, что они приближаются, если на лодке играет музыка. Проходя
Ушканы, еще несколько раз видели пляжи с нерпой. Вокруг Малых Ушканов глубина
небольшая, до нескольких десятков метров, поэтому при спокойной воде можно
любоваться проплывающими внизу полями камней, а при некоторой ловкости и
напороться на какой-нибудь из них.
От Ушканов на вахту заступают Толик с Полиной, начинается пересечение Байкала в юго-западном направлении, в сторону северной оконечности острова Ольхон. Нам повезло: днем потянул слабый, но ровный попутняк, под генакером пересекли акваторию за световой день со скоростью 5-8 км/ч. Полина научилась рулить на бабочке. С середины Байкала хорошо виден провал Баргузинского залива, из которого случается Баргузин, один из основных байкальских ветров. Вечером мы уже были на траверзе мыса Рытый.
Мыс Рытый низкий и широкий. По литературным данным на нем мало чего растет, он покрыт воронками наподобие кратеров, а буряты считают его проклятым местом. Мы к Рытому не приставали, пошли напрямик в Малое Море. Потом через сутки или двое на Рытом упал вертолет.
После ужина я сменила Толика на руле. Ночь звездная. Безветрие, иногда слабые крученые порывчики попутных направлений. Один раз, когда мы проходили какую-то падь, прилетел довольно мощный встречный порыв – уже после того как срубили геннакер, под одним растравленным гротом катамаран ощутимо закренило. Вот такой он, западный берег. Все это продлилось минут десять, а потом снова звездное небо и слабенький попутняк. В положенное время я с удовольствием растолкала Алекса и всучила ему вахту.
На рассвете мы входили в Малое Море, пролив между островом Ольхон и материком. В Малом Море свой климат, очень своеобразный, и впоследствии мы имели возможность его заценить. Глубина в проливе небольшая, не превышает 100 м, и вода хорошо прогревается. Возле северной оконечности Ольхона еще раз видели нерпу.
С Ольхона и дальше на юг начинаются бурятские селения. В северной части Байкала буряты никогда не селились – исторический факт. То ли у них там какие-то злые духи, то ли могила Чингисхана – есть разные байки. Может, просто климат им не нравился, но Северобайкальск и прочие БАМовские города – русская инициатива. Кроме бурят, в Малом Море очень много матрасников, которые приезжают на машинах из Иркутска. Поэтому берега грязные. Есть на Ольхоне несколько шаманов, а также ребята, которым вы можете заплатить баксов пятьдесят, а они за это обвешаются амулетами, исполнят очень энергичный танец с бубном, имеющий целью вызвать какого-нибудь местного эджина. Можно и самого Гоген-Бурхана, но это обойдется дороже.
Cамая северная часть Ольхона (район мыса Хобой) – лысая и скалистая. Хобой по-бурятски клык, но мне он показался несколько сточенным. В скалах много гротов, расположенных у самого уреза воды, летом туда можно попасть только на лодке – не знаю, правда, зачем. Зимой внутренности гротов «дышат» и покрываются инеем, и туда можно пройти по льду.
Материковая часть – ряд пологих пупырей, похожих на ноги великана. Они затянуты дымкой. Весь день идем вдоль Ольхона в лавировку при встречных порывах. Продегустировали вяленых чивыркуйских окуней с единственной полторашкой пива, оказалось недурственно. К вечеру на западе собралась внушительная грозовая туча, она стремительно спустилась с берега. До нас дошла пологая зыбь, затем утихший, на излете шквал, баллов в семь, и накрыло проливным дождем. Небо моментально обложило. Устрашившись возможного ухудшения погоды, выскочили на песчаный пляж на Ольхоне при хорошем прибое, причем по моей криворукости метрах в пятнадцати от берега ушел якорь вместе с веревкой. Нет ничего хуже женщины на корабле, а что делать-то?
Дождь шел еще несколько часов. Спутниковый телефон не работает. Пляж расположен почти на южной границе леса (дальше на юг степь). Лес светлый, хвойный. Пляж густо заселен народом с машинами. Под дождем поставили палатку, заснули под шум дождя.
Утро солнечное и абсолютно безветренное, небо чистое. На берегу много жирных крохоборствующих чаек. На пляже полосами лежит какой-то особенный красный песок. Художественная натура Полина немедленно насыпала этого песка в бутылку, которую присовокупила к мешку с очень увесистыми булыжниками, набранными ею в разных точках.
Отошли на веслах, больше часа на веслах же катались вдоль пляжа, усиленно всматриваясь в прозрачную воду. Самое смешное, что якорь был найден. Слава Полинке, узревшей на трехметровой глубине практически засыпанный песком якорный конец!
При почти полном штиле продолжили движение вдоль Ольхона. Уже после обеда прошли поселок Хужир – самую крупную населенку на Ольхоне, и мыс Бурхан с характерной, издали заметной двугорбой скалой, рассеченной пополам до основания. Скала соединяется с берегом тоненьким песчаным перешейком. Через несколько десятков лет Бурхан станет островом. В скале есть грот. Это шаманское место, считается, что женщинам нельзя бывать в гроте. С моря и при невыгодном освещении скала не производит особого впечатления, но на открытках она очень симпатичная.
К вечеру небо затягивает, задувает хороший ровный встречный ветер с волной, сильно замедляющей продвижение. Это длится часа два, почти до темноты. После контргался подходим почти вплотную к Ольхону, где неожиданно закисаем. Волнение также утихает, однако облачность сохраняется. Толик мрачно высказывается в том смысле, что у нас впереди штилевая ночь. Через какое-то время начинается попутняк балла в 3, который потом тоже закис.
Пошли в ночь, поскрольку поджимал срок и хороших мест для ночевки в этой части Ольхона не было. Толик с Полиной изготовили креативный ужин - макароны с каким-то хитрым соусом. Темнело. Через несколько минут после дегустации налетел первый порыв. Порыв был встречным, по ощущениям около 10 м/с. Для спокойствия взяли сразу два ряда рифов и сели пить чай. Еще через некоторое время ветер стих при усилившемся волнении, скорость при зарифленном гроте упала почти до нуля, поэтому был отдан один ряд. Подошли к острову Замогой и попали в зону крупных пологих волн, шедших со стороны материка. Волны наводили на мысли о том, что дунуло там очень крепко. Качало, скорости не было. Судя по колдунам, ветер был постоянно, но он начал стремительно меняться с размахом на все 180 градусов, и гораздо быстрее, чем реально настроить парус.
Тучи с юга затянули все небо, видимость ухудшилась. Где-то впереди слева иногда просматривался мыс Шибетский, который предстояло обогнуть. Ветер крутил около часа, потом пошли полосы шквалов. Сначала приходили волны, того же направления, что и пологие валы, но это были короткие бешеные волны, коими знаменит Байкал. Потом мы оценили их в 3 метра, гребни по краспицы. Приближение шквала хорошо угадывалось по приближающемуся реву ветра. Самая первая волна выходила из темноты, короткая и отвесная, с полоской крутящейся пены наверху. Скорости каким-то образом хватало на ее прохождение. Вторая подходила сразу же, при внушительной высоте промежуток между ними был меньше, чем длина Гоблина, катамаран кидало, как на американских горках. Потом начинался ветер, в вантах начинало свистеть и мы неслись, уже не скатываясь к подножью волн. Ощущение на руле при прохождении очередной волны было такое, будто отбиваешь мяч ракеткой. Толик с Алексом откренивали на наветренном баллоне, Полинка сидела, обхватив мачту. Волны лупили снизу по палубе, на гребнях прилетало даже ко мне на корму, а парней заливало по полной программе. Единственным смытым предметом, как потом оказалось, был лист карты, засунутый под шнуровку палубы.
Не знаю, сколько было шквалов за всю ночь, шли они с промежутком в полчаса-час. С юга пришла гроза, пошел дождь. Молний немного, но на всякий случай заземлили мачту куском запасного троса. Где-то между шквалами Толик взял GPS с целью определить местоположение. По его словам, картушка прибора крутилась как дурная. Временное сумасшествие джипсы было приписано влиянию грозы. Пошли по компасу. Береговой ориентир был только один – огонек на западном берегу. Собственно, наше передвижение представляло собой сумасшедшую гонку бейдевинд во время шквалов, когда мы отходили от подветренного Ольхона, и дрейф между шквалами, когда ветер начинал крутится и заходить. Ольхон был хорошо виден на фоне неба, несколько раз подходили к нему близко и слышали рев прибоя.
Один раз Алекс и Толик словили глюк – огонек на берегу скрылся, видимо, за мысом, и это совпало с приближением очередного шквала. Кто-то из них выдвинул оптимистическое предположение, что берег скрыт особо высокой волной и этой волной нас сейчас накроет. Однако шквал оказался не более страшным, чем все предыдущие, и Гоблин снова выжил. Кажется, это был последний шквал. Ближе к утру баллоны сильно сдулись, и Алексу пришлось их накачивать по всем секциям, болтаясь на ванте.
Было около четырех утра, но из-за плотной облачности видимость не улучшалась, хотя в ясные дни в это время уже заметно светало. Ветер, еще покрутившись, выключился окончательно, но сохранялась довольно высокая пологая зыбь, несомненно переходившая в офигенный прибой на берегу Ольхона. Единственно возможным направлением движения оказался дрейф по направлению к острову. Мы были на траверзе глубокой и относительно закрытой бухты, поэтому решили подойти к берегу и отстояться на якоре, если берег окажется неподходящим для выброски до тех пор, пока не образуется какой-нибудь ветер. Как потом выяснилось, это был Шибетский залив, и возможно, там есть подходящий пляж – по крайней мере, на карте обозначена изба.
Около часа болтались, удерживая направление на огонек в глубине бухты. Потом он погас. Начинало светать. Мы еще не успели углубиться в бухту, когда потянул ветер южного направления, поэтому выход на берег решили отложить до конечного пункта и вернулись на генеральный курс. Начался хороший встречный ветер, баллов 5-6, пошел сильный дождь. Я с непередаваемым наслаждением сдала вахту Толику и наконец УРА! ДА! Вот она – НЕОПРЕНОВАЯ ГИДРА!!!!! До сих пор адреналин грел, но к утру его запасы исчерпались. Алекс с Полинкой, как оказалось, тоже были незагидренные и к описываемому моменту вид имели посинелый, но гидриться отказались из тех соображений, что гидры у них сухие, резиновые, одевать их долго, подгидренная одежда успеет намокнуть под дождем.
Отдали рифы, расположились симметрично на палубе, замотались еще сверху полиэтиленом и поехали. Я нашла в палатке мешочек с мокрыми сухарями. GPS заработал. Жизнь налаживалась. Несколько раз, когда крутили повороты в узости между островом Огой и Ольхоном, пришлось жестоко гонять Алекса с Полинкой на наветренный борт, всякий раз они высказывали энергично аргументированные сомнения в целесообразности откренивания и потом долго восстанавливали тепловой баланс. Нужно было срочно на берег.
В южной части Малого Моря много островков, есть маленькие лысые кукеры, а есть довольно крупные, пологие, с ландшафтом таким же, как на Ольхоне – таков вытянутый в юго-западном направлении остров Огой. Южный Ольхон – совершенно лысая холмистая степь желтовато-коричневого цвета, берега пологие, но возле самой воды обычно заканчиваются одно- двухметровым земляным обрывом, пляжей нет. На склонах растет много чабреца. Береговая линия Ольхона западнее Огоя сильно изрезанная, образует глубокие заливы и множество маленьких бухт, так что мы пару раз принимали особо глубокий изгиб берега за сворот в Ольхонские ворота.
Ощущение, что уже приехали, появилось только когда стал хорошо различим справа огромный косой провал в высоком горном массиве западного берега – Сарминское ущелье. Ущелье обрывается в Малое Море, и его продолжением оказывается пролив Ольхонские Ворота – самое узкое место Малого Моря и его южная граница, меньше километра широной. В итоге получается идеальная аэродинамическая труба, из которой периодически дует в открытый Байкал знаменитая сарма – горный ветер, достигающий ураганной силы. Мои знакомые из Иркутска, которые в мае регулярно ездят в этот район на подледный лов, рассказывали, как их УАЗик пробуксовывал при встречной сарме при попытке выехать на берег. Замечательно, что сарма начинает дуть одномоментно и сразу со всей силой, ровно, без шквалов, и может держаться сутки и больше. Сарме предшествует черное облако в форме валика, срывающееся к воде. Ущелье накануне затянуто низкими облаками, клубящимися у самой воды, но перед началом ветра над ним появляется «окно». Низкую облачность над ущельем я наблюдала в этот день и во все последующие дни пребывания на Малом Море.
С классической сармой мы к счастью не встретились, но на траверзе ущелья периодически оттуда приходили порывы баллов в шесть. При подходе к Ольхонским воротам ветер отошел и в конце концов скис. Полинка очень хотела на берег и не верила, что маячившие впереди постройки есть поселок МРС, конечный пункт похода. Около часа мы поболтались в штиле, ветер удалось вызвать только когда мы с Толиком взяли весла и сделали вид, что сейчас как погребем. Полинка зажала «до берега» сохраняемое с Чивыркуя вино, видимо чтобы у нас был стимул поскорее туда приехать (а он и так был). Поэтому вместо глинтвейна Толик погрел в кружке пиво – что-то около стаканчика, все, что было. Никогда не думала, что простое нагревание способно так изгадить вкус в общем-то прикольного напитка. Зато включили встречный ветер и после бодрой лавировки мы под стук собственных зубов победно ступили на землю славного поселка МРС, шокировав по дороге экипаж единственной парусной яхты, здоровенного «Благовеста», оказавшейся у причала. Еще через полчаса мы всем составом вторглись в местную кафешку, обслуживающий персонал которой в лице двух буряток пал жертвой Толикова обаяния и легкомысленно разрешил нам переодеться у них. Дождь все еще лил. Мы завалили практически все пространство внутри заведения мокрыми гидрами и прочими деталями туалета. Горячие манты! Холодное пиво без лимитов! Горячий кофе! Ну и что что кофе Пеле…
Вкусив цивилизации, мы разделились. Переодевшиеся Толик, Алекс и Полина собрали рюкзаки и отправились на паром, для них поход закончился. Я осталась дожидаться газель из Иркутска. Оставалось еще два дня. Больше всего хотелось поставить палатку, залезть туда и спать, спать, а потом еще поспать. Но вставать лагерем на оживленном побережье посреди бурятского поселка было бы неумно. Поэтому я отшвартовалась от гостеприимного «Благовеста» и двинулась обратно в залив. Возле МРС на моей памяти всегда отжимной ветер. На побережье Малого Моря севернее МРС есть множество классных песчаных бухт, именуемых Радость-1, Радость-2 и т.д. Бухты разделены живописными высокими перевалами с корявыми от постоянных ветров лиственницами. Правда, в бухты можно подъехать на машине и потому там много народу, но в тот момент меня это мало волновало. Байкальская погода выкинула очередную фишку – дождь закончился и облака рассосались, пока я готовилась к отплытию, появилось солнце. Разгруженный Гоблин тоже трансформировался и из беременной черепахи превратился в прежний шустрый кат. К этому моменту видимо сказалась усталость и с реальностью что-то случилось – возникло ощущение, что лодку со страшной силой сносит на ветер, мне не хватит ширины всего пролива и Гоблин врежется в Ольхон, поскольку мне неизвестны способы борьбы с дрейфом на ветер. Тем не менее я успешно усерфила в какую-то из Радостей и выскочила на песок между двумя машинами. После чего был приведен в исполнение план по постановке палатки и забатониванью туда. Пока ставила лагерь, потеряла каремат и потом так и не нашла.
Проспала часов до трех следующего дня. Проснувшись, потопала на Гоблин чистить зубы. Воняло ужасно в этой бухте. Оказалось, что воняют после всех дождей висящие на вантах чивыркуйские окуня. Наверное, благодаря им не было особых покушений на Гоблина со стороны отдыхающих. Остаток дня посвятила самому отъявленному матрасничеству в компании соседей, с которыми я свела знакомство. Соседей удивил мой приезд, а также крайне облезлая физиономия, тем не менее меня покормили ухой со свежим омулем.
Последний день я употребила на исследование залива Мухор, извилистых заливов Иркутская губа и Хоргойская губа в южной оконечности Ольхона, устья Сармы и нескольких высоких скалистых островков с огромным количеством чаек. Весь день дул хороший, 5-6 баллов, ветер из залива. Берега материковой части довольно противные – кучи мусора, турбазы в каждой бухте. Катера и гидроциклы косяками. В Мухоре обнаружила множество рыбаков на резинках и моторках, тусовку серферов. В глубине залив превращается в некое болото, с отмелыми заросшими берегами. Баллоны с шелестом волокутся по полю водяной травы, чтобы пристать на ночевку, мне приходится исполнять на палубе импровизацию на тему «девушка с веслом». Приколен фиорд, когда один человек пытается управлять им с помощью одного маленького весла. Рядом стоит компания откуда-то с запада с грустным Простором, припаркованным в камышах. У Простора снесло шверцы. Дров мало, приходится долго лазить с топором по крутым береговым склонам. Зато ночью я порадовала себя большим прощальным костром. Адын, савсэм адын, вах!
Утром мрачно натягиваю гидраху и шлепаю по пояс через травяное поле, толкая впереди Гоблина. Все равно дождь…Иду в МРС. Небо затянуто, над Сармой низкие лохматые облака до самой воды. Ловлю себя на том, что постоянно туда подозрительно посматриваю, не прилетело бы чего. Последние часы отмечены свежим ветром с Байкала, который я использовала для маленькой увеселительной прогулки в компании группы поддержки (в лице моего папы и его жены, приехавших из Иркутска вместе с газелью). Они остались довольны, после чего с помощью папы и водителя газели был разобран Гоблин. Разобрали быстро, часа за три. Да здравствуют автомобилисты со стажем!
1. Погода. На Байкале свой климат, имеющий мало общего с метеоситуацией в регионе. Когда в Иркутске глубокий циклон, на Байкале может вовсю светить солнце. И наоборот. Есть три основных ветра – северный верховик, южный култук, часто штормовой, северо-восточный Баргузин, идущий из Баргузинской долины и раздувающий большие валы. В летние месяцы устойчивый ветер на озере бывает редко, в хорошую погоду обычно стоит штиль. В северной части до Баргузинского залива постоянны утренние туманы. Видимости никакой. Туман расходится часам к 11-12. Малое море и юго-западный участок, образованный склонами Прибайкальского хребта, замечательны мощными горными ветрами и прочими местными явлениями. Шторм, в который мы попали в последнюю ночь похода, тоже носил относительно локальный характер. Кроме сармы, из горных хорошо известны бугульдейка (ущелье реки Бугульдейка) и хархаиха (ущелье Большой Голоустной). Шквал бывет слышно по приближающемуся треску деревьев, даже на удалении от берега. Я много раз видела горные в районе бухты Песчаная, там они каждый раз сопровождались общим сильным штормом. Сарме наоборот обычно предшествуют несколько дней хорошей, ясной погоды.